Исчезнувший убийца

Тишину коридора разрезал искаженный устройством громкой связи голос Борисова: «Оперуполномоченные уголовного розыска, срочно в дежурную часть!». Широко распахнулась одна из многочисленных дверей, и навстречу выскочили Петр Свиркин и Роман Вязьмикин.

Худой, внешне нескладный, но очень подвижный Свиркин пришел в наш райотдел сразу после окончания школы милиции. В наставники ему определили уже опытного опера, каким не без основания считался старший лейтенант Вязьмикин, и тот, со свойственной его характеру методичностью, принялся делать из Петра классного оперативника. Свои поручения Роман преподносил в несколько иронической форме, но Свиркин не обращал на это внимания, понимая, что за каждым советом кроется доскональное знание розыскной работы.

Увидев меня, Петр бросил на бегу:

— Здрасьте, Николай Григорьевич.

— Что стряслось, Николай? — чуточку флегматично пробасил Роман, останавливаясь и поглаживая большие казацкие усы.

Я в двух словах объяснил ситуацию, и он с легкостью, не очень вяжущейся с его громоздкой фигурой, бросился догонять своего подопечного.

Снегирев мирно спал за столом, опустив голову на папку с бумагами. Во сне он причмокивал губами и походил на розового хирувимчика. Когда так спят, будить всегда жалко, я постоял пару секунд и слегка притронулся к его плечу:

— Семен, выручай, надо срочно допросить потерпевшего, а наша машина сломалась, подбрось до больницы…

С трудом оторвав помятую щеку от импровизированной подушки, он укоризненно посмотрел на меня, послушно поднялся и поплелся к выходу.

03 часа 02 минуты

Кряхтя, охая и поскрипывая, снегиревский «Запорожец», выписав несколько опасных для своего существования поворотов, промчался мимо вокзала, проскочил тоннель, пробежал по Владимирской, влетел на пандус к приемному покою и, ахнув, впился кривыми ногами-колесами в асфальт.

Идти со мной Семен отказался:

— Вот от этого, Коля, ты меня уволь. Я лучше вздремну, — он поудобнее развалился в машине. — Ты же знаешь, я слабонервный, а там врачи… кровь…

Подойдя к двери приемного покоя, я с силой вдавил кнопку звонка и держал ее до тех пор, пока не услышал быстрые шаги. Медицинская сестра строго окинула меня взглядом, скользнула глазами по погонам и спросила:

— Что вы хотели, товарищ старший лейтенант?

— Следователь Ильин, — представился я и поинтересовался: — К вам доставили раненого, могу я с ним побеседовать?

— Он умер, — тихо ответила сестра.

От досады я чуть не грохнул кулаком по двери. Нет смысла говорить о ценности человеческой жизни. Мы боремся за нее каждый день. Это наш долг. Но другая наша святая обязанность — найти преступника. Скажу честно, в тот момент я подумал только об одном: оборвалась очень важная нить.

— Пойдемте, я вас провожу, — вырвала меня из оцепенения медсестра.

Сашка Стеганое, с которым мы были знакомы еще со школы, протянул жесткую, сухую от постоянного мытья спиртом руку — настоящую руку хирурга:

— Врачевателю человеческих душ, привет!

Я хмуро проговорил:

— Он что-нибудь успел сказать?

Стеганое развел руками:

— Увы, друг мой, увы… Пациент скончался до моего прихода. Пойдем, посмотришь.

На каталке, под простыней с расплывчатым больничным штампом, угадывались очертания тела. Я достал из папки бланк протокола осмотра и попросил Сашку:

— Найди, пожалуйста, парочку понятых.

Стеганое кивнул и неторопливо прошествовал к двери. Вернулся он минут через пять с двумя девушками в ладно сидящих белых халатах и, положив им на плечи руки, по-отечески представил:

— Верочка и Анечка, наши практикантки.

Девушки смущенно улыбнулись.

Сняли простыню. Для меня это всегда один из самых неприятных моментов в работе. Не завидую следователям прокуратуры, они имеют дело с покойниками гораздо чаще. Лицо погибшего было залито кровью, одежда тоже. Я вздохнул и приступил к осмотру.

Стеганов склонился к ногам убитого и озадаченно проговорил:

— Что же это он, бедняга, в одних носках гулял?.. Нет, не похоже, носки чистые…

Признаться, отсутствие обуви меня тоже удивило, но анализировать это обстоятельство было еще рано и, сделав пометку в протоколе, я, не отвечая на вопрос хирурга, продолжил осмотр. Сантиметр за сантиметром обследовав голову и тело, я ничего не мог понять.

— Где же ранение? — вырвалось у меня.

— Сейчас посмотрим, — Стеганов отстранил меня, профессионально, быстро и ловко осмотрел голову неизвестного, расстегнул на нем рубашку, удивленно хмыкнул и забормотал что-то под нос. Практикантки сосредоточенно наблюдали. Тем временем Сашка принялся с еще большей тщательностью изучать голову. Убрав с виска погибшего слипшиеся от крови волосы, он показал маленькую, меньше сантиметра, волнообразную рану. — Удар пришелся в височную артерию и смерть наступила от обильной кровопотери.

— Чем же это его? — подумал я вслух.

Сашка сказал:

— Это тебе, великий детектив, и предстоит узнать, а я — пас. Как говорится, это выходит за рамки моих скромных познаний. Обратись к судебным медикам.

Дверь, скрипнув, приоткрылась, и показалась круглая, с большими залысинами, голова Снегирева.