Исчезнувший убийца

Я сидел за столом и дописывал показания Карповны, когда в коридоре заскрипели половицы и в комнату заглянул Глухов:

— Сидишь пишешь?.. Сам не отдыхаешь и другим не даешь. Ведь с постели меня твой Снегирев поднял. Ночью вызывали и днем выспаться не дают… У меня один приятель долго терпел вот такие же воскресные выдергивания, а потом обиделся…

— Сергей Петрович, ты уж прости, но, сам понимаешь, ты у нас первый человек в этом деле, без тебя никак, — сказал я, прекрасно зная, что Глухов не очень любит, когда его нахваливают.

— Ладно тебе, — буркнул он, — пошли, что ли, квартиру вскрывать?

— Это как же без хозяина? — возмутилась Карповна, догадавшись, о какой квартире идет речь. — Непорядок это. Вы хозяина дождитесь.

— Нет уж, мамаша, мы его дожидаться не будем, — невесело хмыкнул Глухов, — как говорит один мой приятель, из морга не возвращаются.

Карповна только руками всплеснула.

В комнату погибшего мы вошли вдвоем с Глуховым. Карповна и Михаил, тот самый парень, что дал нам фотографию Никольского, приглашенный в качестве понятых, мялись у порога. Было сумрачно. Раскидистые тополя, росшие у самых стен дома, скрадывали дневной свет.

— Слушайте, в таких условиях я работать не могу! — недовольно заявил эксперт. — Зажгите свет!

Снегирев шагнул в комнату, щелкнул выключателем, но свет не загорелся. Семен еще несколько раз щелкнул. Безрезультатно.

— Может, пробки перегорели? — подсказал Михаил. — Пойдемте, я покажу, где его щиток… — И они с оперуполномоченным вышли.

Я осмотрелся. Действительно, покойник жил далеко не бедно. Обычная печь отделана изразцами, дорогая мебель, японская стереоаппаратура; неплохая, хотя большей частью составленная из книг, приобретенных в обмен на макулатуру, библиотека.

— Пока они там сделают, — буркнул Глухов и, наигрывая на губах марш для духового оркестра, принялся за дело: сфотографировал обстановку в комнате, достал кисточки, баночки с порошком, дактопленку.

Я подошел к журнальному столику, на котором лежала раскрытая книга, и в это время неожиданно зажегся торшер, стоявший тут же. Его яркий свет желтым пятном упал к моим ногам, заиграл на полированной мебели.

— Наконец-то, — пробурчал Глухов, не отрываясь от своего занятия.

Появился Снегирев и удивленно произнес:

— Ты понимаешь, пробки были выкручены… А вы что при местном освещении? Люстру бы включили.

— Мы вообще ничего не трогали, — покрывая белым порошком поверхность стола, буркнул эксперт. — Покойничек свет забыл выключить, когда из дома уходил.

— Может, он пожара боялся и поэтому пробки перед уходом выкрутил? — предположил Семен и направился к платяному шкафу.

Глухов заметил его движение и гаркнул:

— Не трогай ничего!

Я поддакнул:

— Семен, ты поосторожней, могут пальчики остаться.

Размахивая кисточкой, Сергей Петрович огорченно констатировал:

— Похоже, кроме отпечатков пальцев хозяина никто следов не оставил.

— Слушай, ничего страшного, если я эту книжку возьму? — спросил я у него.

Эксперт покосился на журнальный столик:

— Бери, я там уже обработал.

Под книгой Дрюона лежала небольшая полоска бумаги с написанным от руки текстом: «От С — 100, С — 15».

Глухов через мое плечо взглянул на бумажку.

— Ребус какой-то…

Когда эксперт наконец разрешил проникнуть в платяной шкаф, Семен, недолго порывшись, без лишних слов, но с достоинством протянул мне большую бумажную этикетку с изображением ковбоя и надписью «Монтана».

14 часов 32 минуты. Свиркин

Видимо, жена владельца третьей вишневой «Волги» достаточно хорошо описала внешность оперуполномоченного, так как не успел Петр войти в пивной киоск, как большеголовый мужчина в засаленном халате радушно улыбнулся и, сделав гостеприимный жест, попросил минуточку обождать. Потом согнулся к окошечку и крикнул, что пиво кончается и очередь можно не занимать. Петр присел на обшарпанный табурет с железными ножками, стоящий в углу рядом с большим баком, и принялся рассматривать обстановку в этой полутемной каморке. Продавец пива быстро обслужил покупателей, напоминая каждому о его обязанности ждать отстоя пива, и, выставив наружу последнюю канистру, захлопнул окошечко и ловко развернул табличку. Теперь кружка и рак оказались внутри киоска, сообщая Петру, что пиво есть, а прохожим, что его нет в наличии.

— По кружечке? А, товарищ оперуполномоченный! — сверкнул золотой коронкой продавец пива.

Петр категорически отказался и полюбопытствовал, откуда тому известно, что он работник уголовного розыска. Вопрос вызвал у мужчины приступ жизнерадостного гоготанья.

— Я милицию за версту чую! — оптимистично сообщил он и, внезапно прервав смех, добавил: — Если серьезно, жена сказала, что вы мной интересуетесь. Вы с ней не столкнулись?

— Столкнулся, — многозначительно ответил Свиркин.

Мужчина весело загоготал:

— Она у меня такая! Любого обскачет!

Петр выждал, когда смешливый продавец пива немного успокоится, и сухо предложил:

— Давайте перейдем к делу.

— Давайте, — охотно согласился тот, устраиваясь напротив Свиркина, так, что его обтянутые линялыми джинсами^колени уперлись в острые коленки Петра.