Исчезнувший в подземельях Шамбалы

В первую очередь я решил внимательно изучить документы и фотографии, переданные мне сестрой Николя Легранжа. Мир стал глобален, и спрятаться в нем теперь практически невозможно. Стоит только родиться, о тебе уже начинает собираться различная информация: место прописки, поликлиника, детский сад, потом учеба, работа, медицинские карты… Появляется обширный круг знакомств, друзей и приятелей, с которыми ты обмениваешься поздравлениями в праздники. Но каково же было мое удивление, когда внимательно рассмотрел открытки и письма Легранжа. Мало того, что все письма были без конвертов, так и открытки оказались крайне подозрительными. Ни на одной из них не было поздравительной или сопутствующей надписи. Отсутствие штампа отправителя означало, что открытка могла быть вложена в конверт, который, естественно, не сохранился… Но почему же было не чиркнуть пару сопроводительных слов, короткое послание прямо на этой картонке? Мол, смотри, как тут прекрасно, приезжай ко мне быстрее в гости, давно не виделись! В общем, всякое такое, что люди пишут обычно друг другу в таких случаях. Иногда даже пустые, ничего не значащие фразы, просто как дань уважения к адресату.

Всего было семь открыток с видами природы на фоне городов и памятных исторических сооружений, но только на пяти из них обнаружилась типографская надпись. Из этих пяти три были с конкретными названиями городов: Лаваль, Квебек и Монреаль, – и еще две без названия, но с изображением небольшого городка на фоне бирюзового озера при восходящем солнце. Ну, допустим, ладно, не захотел адресат делать сопроводительную надпись на открытках, так тоже бывает. Но когда я прочел эти письма, пожелтевшие от времени и, что самое удивительное, напечатанные на машинке, я окончательно запутался в своих умозаключениях. Всего их было девять штук. У меня создалось очень странное и неоднозначное впечатление. Сейчас поясню, почему. Каждый представляет, что такое шаблон. Так вот, это и были письма-шаблоны, к тому же, не написанные от руки, а отпечатанные, как в строгих традициях детективного жанра. Вот одно из них – самое короткое:

«Дорогой папа! Давно не писал тебе, так как был занят работой, все как-то разом навалилось. Но сейчас наконец-то выбрал время, чтобы написать. У меня все нормально. Полностью освоился на новом месте. Как у тебя дела? Как твое здоровье? Пиши. Жду. Твой любящий сын».

И все остальные письма были в той же манере. Ни одного имени и названия местности, ни одной даты… Никакой зацепки, никакой конкретики. Пишет – «разом навалилась работа». А какая? На каком месте освоился? Эти письма можно было смело отправлять любому папе в мире, у которого сын в отъезде, причем не обязательно в далекой стране, но и просто в соседнем городе, к примеру, на расстоянии ста километров. При отсутствии конверта со штампами расстояние и город установить нереально, а также невозможно сравнить почерк отправителя с оригиналом. Пишущая машинка нивелирует эту возможность. Любой так может сделать.

Три фотографии мужчины, судя по качеству изображений, сделанные в его разные жизненные периоды, также особой ясности не внесли. На этих фотографиях был запечатлен один и тот же человек, месье Николя Легранж, в возрасте явно за шестьдесят. Причем на всех трех изображениях он почему-то был в верхней одежде. На обороте снимков также отсутствовали какие-либо пометки о дате и месте съемки. А без этих подробностей, судя по верхней одежде, можно было сделать только один вывод – предположительное время съемки – весна или осень. Отсутствие фото Легранжа в молодости слегка смутило меня, но, возможно, эти снимки сейчас находятся в полиции города Монпелье, у инспектора Кантона. Звонить ему не имело смысла. Я знал, что он мне откажет, и даже отчетливо представил его кривящуюся физиономию. Лучше на эту тему поинтересоваться у мадам Шатобриан-Рене.

Вот и вся информация, которую мне удалось почерпнуть из этих документов. Можно даже сказать – отсутствие информации. Но что поделать, ладно. Иногда отсутствие результата – тоже результат.

Итак, что я знаю о Легранже? Со слов его сестры, он окончил парижский университет, учился на историческом факультете – вот с этого и начнем. Родился в 1911 году, значит, поступил в университет в 1930 году. В Париже несколько таких учебных заведений, где есть исторический факультет. Начну-ка я поиски со своего университета – Сорбонны. На следующий день я отправился искать следы Николя Легранжа в архиве древнейшего университета Франции. Накануне, как и планировал, позвонил в Монпелье мадам Флоренц и поинтересовался о причинах отсутствия снимков ее брата в молодости.

– А их у нас и не было, – обрадовавшись моему звонку, пояснила она. – Брат рассказывал, что семейный альбом сгорел при попадании в их дом зажигательной бомбы в сорок четвертом году. Тогда им с отцом повезло, что их не оказалось дома. Помимо фотографий сгорела и часть документов. Их тогда приютили на какое-то время друзья отца.

– Скажите, а по какому адресу проживал ваш брат? – ответ мадам Флоры меня насторожил. – Где это случилось?