Исетская Академия. Дневники мертвеца (СИ)

Однако счастливые мысли развеялись, как утренний туман над рекой, когда он увидел стражей из Академии. Ни темп их шагов, ни напряженные лица не свидетельствовали ни о чем хорошем, поэтому Дмитрий приготовился услышать очередную плохую новость, но, видит Бог, от последующего известия даже у него сдали нервы.

— Герцог сбежал, стража мертва, их распылили темным заклинанием.

— Как? — только и спросил Онежский.

Стражник нахмурился.

— Рядом с камерой обнаружили мадмуазель Ганьон и ученицу. Ребенок был мертв.

Когда все вернулись в Академию, студентов отправили в общежития, запретив покидать комнаты до особого распоряжения. Так как дети стали сопротивляться, ответственным за выполнение указа ректора назначили Глеба Рыкова: он бросил несколько зверских взглядов, накричал на саркастично пошутивших витряников, и студенты нехотя покорились. Тем временем ректор и главный библиотекарь помчались в подземелье, где встретили стражей, оцепивших место преступления.

От охраны практически ничего не осталось, только одежда и личные вещи: вязь распыления была излюбленным заклинанием темных магов, так как позволяла избавиться от жертв основательно. Дверь в камеру Германа Герцога была открыта, а самого узника, естественно, и след простыл. Зато там лежала на земле ученица, и даже остекленевший взгляд выдавал недавний ужас. Фамильяр бесследно исчез, хотя их физические оболочки после смерти остаются.

— Как это произошло? — гневно спросил Мизинцев.

— Мы засекли использование темной магии, примчались, и увидели, как мадмуазель Ганьон склонилась над ребенком. Мы ее оглушили, и поместили в соседнюю камеру. Стража уже была мертва. Я сразу отправил людей сообщить вам о случившемся, а сам допросил персонал, и узнал, что несколько служанок видели, как парижанка бежала в подземелье, а за ней следила ученица.

— С чего они взяли, что ученица следила за парижанкой?

— Сказали, что девочка следовала за ней перебежками, чтобы не попасться на глаза. Служанки подумали, что тут замешаны какие-то секреты, и что по Академии скоро поползут сплетни, поэтому не стали окликать студентку.

— Итак, мне все ясно, — вздохнул Мизинцев. — Ганьон специально ускользнула от нас, вернулась в Академию, чтобы освободить своего подельника Герцога. Бедная ученица узнала о ее намерениях, пошла за ней, и поплатилась жизнью. Как и стражники, ставшие у нее на пути.

— Но куда пропал Герцог, почему он не помог сообщнице? И фамильяр ученицы исчез, а такого быть не может: физическое тело остается на месте, когда дух уходит в забытье.

— Вот и выясните, это ваша работа! — строго возразил библиотекарь. — А парижанку застукали на месте преступления, больше никто не смог бы так мастерски использовать темное заклинание. Господин ректор, — обратился он к Дмитрию, — мы должны принять меры.

Онежский был бледен, но лишь Эно знал, какой огонь кипит в его груди.

— Слишком много совпадений, — настаивал Мизинцев, — настолько, что теперь очевидна ее причастность! Они с Буниным сговорились, и погубили несколько жизней.

Через три часа в камеру вошло пятеро мужчин. Ланж окинула их испуганным взглядом, и попыталась что-то сказать, но наложенное на нее заклинание не пропустило ни звука. Последним появился Онежский.

— Вы подозреваетесь в применении темной магии, убийстве стражей и ученицы Академии. С этого момента вас переводят в тюрьму в Оренбурге. Там вам выделят защитника.

Девушка судорожно дернулась, и, не в силах преодолеть немую вязь, во все глаза смотрела на ректора. Он поднял на нее взгляд, и Соланж обожгло его ненавистью и презрением.

— Уводите.

Второй раз в ее жизни девушку обвинили в убийстве, и заковали в цепи.

Глава сорок первая, рассказывающая о чудовищных условиях оренбургских тюрем

20 декабря 1830 года по Арагонскому календарю

Гастона содержали в отдельной камере, и Ланж сходила с ума, будучи запертой в тесной клетушке с решеткой на единственном окне. Изначально ее посадили в чулан в какой-то деревянной крепости, так как свободных мест не осталось, но среди ночи двенадцатого декабря ее грубо выволокли, и перевели в более просторную камеру. Увы, габариты были ее единственным положительным качеством: ветхие стены раскачивались под напором зимнего ветра, в щели задувало снег, а соседи-арестанты не давали ни секунды покоя, оскорбляя парижанку всеми доступными выражениями.

Но тринадцатого декабря Ланж едва не погибла под завалом, так как стены не выдержали, и обвалились прямо на заключенных. Несколько мужчин погибло, двое сбежали, а Соланж Ганьон оставалось лишь кричать, чтобы ее услышали, и вызволили. Спустя несколько часов девушку все-таки откопали, но не оказали медицинской помощи, а грубо забросили в повозку, и повезли в новую тюрьму.