Ищейки Российской империи

— Ну и ладусики, — мрачно сказала она. — Тогда выпью его столько, чтобы свалиться под этот стеклянный стол. Постараюсь при этом захватить с собой одну из этих дурацких тележек. А что они в самом деле? — Она бросила горсть хвойных шишечек в очередную доставучую тележку, подкравшуюся к их столику с тихим шелестом. — Катаются туда-сюда. Как призраки официантов. Порядочным людям думать мешают.

— Смотрю, пиво-то тебе прямо с первого глотка в голову шарахнуло. — Аврора неодобрительно нахмурилась. — Надо бы тебя протестировать на произнесение «Нализаться до глобазиза…» — то есть «глобалила»… Тьфу, окей, потом протестируем. А сейчас — атакованная тобой тележка нам всем еду привезла. Разбирайте, лузеры.

Бедной Лизе система назначила именно то, чего она и боялась — рыбу. А точнее — щуку. А еще точнее — склизкий, дрожащий, мутный студень из щуки. Хотя откуда бы взяться древней героине русских сказок в этом интернациональном ресторане? Рыбья чешуя была изрыта неаппетитными ямками, оставшимися в результате обстрела хвойными пулями-шишечками.

Ошибочно думать, что если человек вегетарианец, он обожает рыбу и всё, что с ней связано. Лиза вот обожала углеводы и молочные продукты во всех видах. А рыбу терпеть не могла. Однако строгую систему «Глобализации» её жалкие субъективные вкусовые пристрастия не волновали. Ладно хоть какую-нибудь телятину не подсунули. Тогда бы Лиза просто встала и ушла (если бы смогла управлять своими ногами, потерявшими связь с мозгом после очередного глотка елового пива). Но, очевидно, несовместимость с мясом была прописана в Лизином коде ДНК.

Граф меланхолично глядел на содержимое своей тарелки: картофельные котлеты, бултыхающиеся, как киты, в белой жидкости, сильно пахнущей кокосом. Сверху всё это было усыпано мелкой коричневой стружкой.

— Это что за суп у вас такой? — спросила Лиза, морща нос.

— Крокеты картофельные с подливкой из кокосового молока и тертым жареным каштаном, сударыня. Причудливое танго бразильской и немецкой кухни под парижскую шансонетку… Знаете такие строчки? «Но лишь мотив танго, в котором есть упорность, и связность грустных нот захватит вместе нас… А я — я сам угрюм, спокоен, недоволен. И денег, Индии и пули в лоб хочу»²⁰.

— Дрянь какая-то, — вынесла вердикт Лиза. — И стихи, и это ваше ККК — картофельно-кокосово-каштановое безобразие. И передайте вашему дурацкому грамотею-поэту, что ударение в слове «танго» ставится на первый слог.

— Но, сударыня, это ударение обусловлено стихотворным ритмом, а также французскими речевыми пристрастиями автора…

— Минутку! А где мои соленые кактусы? — обиженно спросил Макс, которому досталась порция сингапурских дамплингов, больше всего похожих на продолговатые пельмени из прозрачного теста с мясной начинкой. — Сижу тут как зайчишка, весь такой наивный, жду угощения… В высшей степени непорядочно с вашей стороны, господин фон Миних, обмануть своего коллегу-зайчишку в лучших ожиданиях!

— Сударь, — фон Миних совсем растерялся, — но мы же с вами договорились…

— Дайте графу поесть, лузеры, — вмешалась Аврора. — Он единственный из вас настроен позитивно. Отстаньте от человека. А не то система вас заблокирует за порчу аппетита клиентам.

Сама программистка при помощи большой ложки вела активные раскопки в печеной тыкве, заполненной взбитыми сливками с корицей.

Лиза с Максом стали неохотно ковыряться в своих тарелках.

— «Ты ласточек рисуешь на меню, взбивая сливки к тертому каштану. За это я тебе не изменю и никогда любить не перестану»²¹, — тихо сказал граф, адресуясь больше к своей картофельной котлете, чем к Авроре. Однако та (Аврора, не котлета) польщенно хмыкнула. — Коллеги, предлагаю поднять тост за вдохновительницу нашей чудесной новогодней встречи…

— Ага, чудесной, — недовольно пробурчала Лиза, пытаясь заставить себя проглотить хотя бы кусочек студенистой рыбьей массы. — Противнее забегаловки во всех параллельных мирах не сыскать. Даже наша школьная столовка — мишленовский ресторан по сравнению с этой вашей дурацкой нализ… наглоба… до глоба… — «Нализаловки», в общем. Я могу сказать только одно: ну и гадость эта ваша заливная рыба!

— Ха, рыба ей не нравится. Лиззи, бейби! — Аврора скрестила пухлые ручки на объемной груди. — В этой рыбке на несколько мегабайт меньше калорий, чем в твоих нездоровых пирожках. Которые ты поедаешь тоннами. Тебе худеть надо, АСАП!

— Как ты меня назвала? — пьяно вскинулась Лиза. — А ну-ка повтори! Что еще за арап?

— Блин еловый, не арап, а АСАП — as soon as possible. С английским у нас тоже биг трабл, как я погляжу. Короче, поменьше пирожков — побольше рыбы.

— Аххх! — Лиза едва не захлебнулась мерзким пивом из-за осенившей ее ужасной догадки. — А что это у тебя вид такой самодовольный? Как у Пуськи, когда он тайком слопает сметану, предна… предназнавш… в общем, которую я сама хотела съесть. Уж не приложила ли ты свои хакерские ручки к моему меню?

— Оу, Лиззи, какая клевета, — ненатурально возмутилась Аврора, ухмыляясь, как Красная Шапочка, выгодно продавшая волка бродячему цирку. — Я бы никогда не посмела… Клянусь Господом Ботом…