Ищем человека: Социологические очерки. 2000–2005

Решительно никаких заметных различий в таблицах нет, этим их сравнение и интересно. Можно сделать два предположения на этот счет: либо мы имеем дело с «полностью социализированными» людьми, которые собственное ближайшее будущее рисуют по образцу общегосударственного, либо – что куда более вероятно – этот последний образец представляют по своим личным, семейным ожиданиям.

Приведенные данные обнаруживают одну весьма существенную особенность оптимистических надежд в современном российском обществе: их носителями являются преимущественно благополучные, имущие труппы населения. (Это относится также к ресурсно более богатым – молодым, образованным, квалифицированным.) Обделенные ресурсами обделены и надеждами и чаще всего не рассчитывают на улучшение собственного положения. Социальный оптимизм оказывается столь же резко дифференцированным, как и личное благосостояние человека.

Фактор надежды, таким образом, действует преимущественно на ориентации молодых и явно утрачивает свое значение с возрастом. Как, впрочем, и будто бы иной по своей природе фактор «уверенности», т. е. расчета, рациональности действия. (Видимо, «уверенность» в значительной мере является всего лишь более самонадеянной надеждой.) Заметно также некоторое повышение уровня (или значимости) надежд у лиц самых старших возрастов, лишенных возможности активно и уверенно действовать. Правомерно предположить, что под шапкой надежды в социальном поведении выступают различные установки.

Можно усмотреть, во-первых, различия в ориентации надежды – например, на неухудшение нынешнего положения, на его улучшение, на переход в более высокий статус или на сохранение некоторого минимально допустимого уровня его вынужденного понижения, на сохранение наличного уровня или присвоение новых социальных ресурсов.

А также на то, чтобы избежать бедствия, эти ресурсы разрушающего. (Наиболее распространенная из отечественных сакрализованных надежд выражена, скорее всего, формулой «пронеси, Господи».) Во-вторых, имеют значение различия в степени активности самого субъекта надежд – для одних это неуверенный расчет на собственные силы, для других – ожидание помощи со стороны, от более сильных, от социальных институтов и пр. Понятно, что отмеченные выше «возрастные» параметры надежды связаны прежде всего с различиями ее типов. Кстати, в поле социологического анализа практически не попадают собственно сакральные составляющие надежды (на спасение души).

«Время надежд»