Ищи меня в отражениях (СИ)

Вернулась соседка опустилась на лавку, и, вытащив из-под парты грязную сумку, начала доставать учебники, выкладывая их стопкой на краю столешницы. Зачем-то она вынула не только нужный для урока учебник литературы, но и учебник по математике, задачник, и пару толстых общих тетрадей. Полюбовавшись на бумажную пирамиду, Надя удовлетворенно кивнула. В следующее мгновение под рукой у нее оказался небольшой альбом, где она начала что-то чертить смело и размашисто. Карандаш в ее левой руке запорхал то вверх, то вниз, и казалось, в его движениях не было никакого порядка. Из-за локтя, ставшего препятствием между мной и альбомом, было нелегко подглядывать. Но в конце концов я сумел найти удачное положение. Сначала в хаосе линий трудно было различить что-то конкретное. Но чем плотнее укладывались на бумаге штрихи, тем отчетливее вырисовывались формы. Словно из тумана проступали один за другим нос, губы, подбородок, брови и, наконец, глаза. Туман рассеялся окончательно, и я с ужасом узнал в незнакомце себя, переданного с невероятной точностью, словно кто-то скопировал мое лицо. Вернее, тот вариант лица, который я примерил на себя сегодня. Я не понимал, как это возможно, чтобы человек, неспособный без ляпов переписать в тетрадь строчку цифр и делающий по три орфографические ошибки в слове, смог уловить, запомнить, и перенести на бумагу сложнейший образ, которым является человеческое лицо. Ведь она даже ни разу не глянула на меня с того момента, как начала рисовать.

По спине поползли мурашки. Я закрыл лицо руками.

Она расколет меня как орех, в два счета!.. Как я смогу обмануть ее фотографическую память? Никакие логические доводы не убедят ее не верить своим глазам. Разве получится контролировать себя настолько, чтобы не меняться в ее присутствии? И надо было так влипнуть на ровном месте!

- У тебя голова болит?

Я вздрогнул.

- Что? - я оторвал руки от лица.

- Тимофей, ты плохо выглядишь, - учительница озабоченно смотрела на меня. - Если ты себя плохо чувствуешь, то можешь сходить в медпункт.

- Да... кажется... мне что-то нехорошо...

- Надя, проводи Тимофея и возвращайся на урок.

Вот спасибо! Только этого мне не хватало!

Я сгреб свои вещи в сумку и поспешил вон из класса.

- Эй! Ты куда так торопишься? Ты не в ту сторону пошел, - услышал я вслед.

Я резко повернулся и поплелся за Надей, отставая на полшага и стараясь больше не попадать в ее поле зрения. Мы молча поднялись на третий этаж, прошли в самый конец крыла и остановились возле двери с табличкой "Медпункт".

- Ну, пока, - сказала она и посмотрела уже знакомым мне странным задумчивым взглядом. - До завтра.

- Пока, - коротко ответил я и поспешил в кабинет врача.

Глава 4

Я нацепил наушники, вдавил кнопку плеера и, подчиняясь монотонному ритму музыки, поплелся в сторону детского дома. Небо часто сеяло дождевые капли на мокрый, тускло поблескивающий асфальт. Старые ботинки раскисли, и в ногах скоро захлюпало. Капюшон сполз на глаза.

Почему я всегда оказываюсь в подобных городах? Они все одинаковые, как под копирку, скучные, безликие, и будто пребывают в бесконечной осени. Я ненавижу эту безысходность бетонных пятиэтажек с пыльными окнами, с черными норами подъездов и изглоданными скелетами лавок возле каждого из них. Эти дома, где люди, упаковавшие свой мир в четыре стены, терпеливо ждут конца. И пусть внешне я мало чем отличаюсь от общей серой массы, пусть я хожу теми же неухоженными улицами, влачу ту же тусклую небогатую на события жизнь, я верю, что рано или поздно все изменится. Просто потому, что мне недостаточно того, что есть, мне душно здесь. И первым шагом в направлении новой жизни должно стать принятие себя. Пора прекратить ассоциировать себя с ними. Мои чувства и мысли должны быть совсем другими. Мне должны быть чужды их мелкие радости. И все, что составляет смысл их существования, вся эта любовь и дружба - это просто не мое. Точнее, это тоже мое, но... Я этим питаюсь и точка! Из этого кодекса не может быть исключений.

Я не могу быть с ними - это ясно. Кто они и кто я? Нельзя забывать об этом. Нужно научиться, в конце концов, держать дистанцию. Я так часто наступал на одни и те же грабли, что у меня должна быть мозоль на лбу. Сколько раз я говорил себе: "Не выделяйся, следи за своими превращениями, действуй осторожно". Вот только словами сыт не будешь... И разве кто-то предоставлял выбор, кем мне быть? Если уж так случилось, что они - стадо овец, то мне нужно научиться быть волком. Иначе просто не выжить.

Рано или поздно люди вокруг понимали, что я другой. "Странный" - это их любимое слово. Они замечали необычные вещи, которые не могли объяснить, и чем больше таких вещей становилось, тем сложнее было их игнорировать. В конце концов меня начинали бояться и изгоняли, не особо вдаваясь, почему это происходило. Настоящие причины всегда были слишком необычными, чтобы кто-то решился заговорить о них прямо. Я не хочу в очередной раз быть изгоем.