Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945

Панское «немножко переработаете» обернулось почти полутора часами. Домолачивая слежалые снопы, давились пылью и на все корки поносили поганца Шмидта. Домой пришли уже около восьми часов. Едва успела умыться и привести себя мало-мальски в порядок, неожиданно заявился Роберт. Сказал, что имеет в своем распоряжении всего полчаса, а пришел затем, чтобы предупредить меня, что ни в субботу, ни в воскресенье он не сможет быть у нас, так как в их лагере намечается какая-то «проверка из центра» (а в его вчерашнем письме, что принесли мальчишки, он как раз сообщал обратное). Ну и слава Богу, честное слово, мне сразу стало легче на душе.

То, что рассказал Роберт, значительно дополнило сегодняшнее газетное сообщение. Оказывается, под Корсунь-Шевченковским окружено свыше ста тысяч гитлеровцев! Для избежания напрасных потерь наше советское командование предложило «окольцованным» немцам ультиматум о добровольной капитуляции, но они, придурки, отказались. Верно, велики еще у них надежды на своего фюрера, на то, что не оставит он их подыхать в западне. Только, мне кажется, напрасно они надеются. Ведь так было уже когда-то под Сталинградом, так было и под Воронежем. Не повторится ли все и теперь? Откуда же взять фюреру обещанную пресловутую помощь, если Дейтчланд до предела обескровлена, и в армию призываются уже подростки. Это ведь только в сказках можно легко достичь всего: по сусекам помести, по амбарам поскрести… Так что варитесь вы, отважные сыны Рейха, в жарком котле до конца, только не до победного конца, а до своего последнего – смертного. Сколько же еще похоронок получат немецкие матери, сколько горючих слез будет ими пролито.

Хорошие новости и о Ленинградском фронте. «Русские полным ходом продвигаются на Запад, им сейчас активно помогают „лесные“ люди – партизаны», – сказал Роберт. – Освобождены города Ямбург и Доф».

Ну, Ямбург – это понятно. Я вспомнила, что так назывался нынешний Кингисепп. А вот – Доф… Такого города я что-то и не припомню. Может быть – «Дно»?

– Нет, – упрямо покачал головой Роберт. – Я сам слышал – «Доф».

– Это, наверное, Гдов, – догадалась Сима. – Там до войны Марусины знакомые жили.

– Точно, – обрадовался Роберт. – Но я же так и сказал – Доф.

Я немного проводила его за дом Гельба. Дальше идти не решилась, так как с небес ослепительно сияла, четко освещая молочно-серебристым светом снежную дорогу и все окрестности, отдраенная до медного блеска круглая луна. Роберт опять повторял те же слова, что и раньше, просил постоять с ним хотя бы еще минут пяток. Слушать его доставляло удовольствие, но было холодно, кроме того, вдали, возле железнодорожного переезда, вдруг показалась чья-то движущаяся тень, и нам пришлось быстренько расстаться… А сейчас я расстаюсь с тобой, мой дневник. Уже слишком поздно. Спокойной ночи.

14 февраля Понедельник

Умерла Мария Арнольдовна – та самая русская эмигрантка из Готенхафена, похожая на хрупкий одуванчик старушка, с которой мы встретились однажды у Павла Аристарховича. Бедная, бедная наша полусоотечественница, полуиностранка. Как сказал Павел Аристархович, она умерла внезапно, без покаяния и без соборования, и теперь ее беспокойная, исстрадавшаяся душа мечется над Россией – непременно над Россией (!), – которую она не переставала любить ни на один день, разлука с которой была для нее самым огромным жизненным несчастьем.

– Вы полагаете, что у человека есть душа и она бессмертна? – спросила я Павла Аристарховича.

– Безусловно, есть, – серьезно ответил он. – При рождении каждого человека Высший Промысел вкладывает в него душу, иными словами – Духовное Начало. Естественно, что после физической смерти душа покидает телесную оболочку, возвращается в свою небесную обитель.

– Как я понимаю, Высший Промысел – это Бог – символ разума, добра, справедливости. Значит, и Духовное Начало должно было бы воплощать в себе только добро, чистоту и порядочность. Почему же на свете так много злых, недобрых людей, почему так много горя, страданий, крови?

– Видишь ли, девочка, – Павел Аристархович по-прежнему говорил очень серьезно, – в душе каждого человека живут и беспрестанно борются между собой два Начала – Доброе и Злое, иначе Бог и Дьявол. Действия любого из нас зависят от того, кто из них победит, какое Начало перевесит. Тут, конечно же, многое зависит и от условий жизни, и от воспитания, и от окружающей среды. Крови и страданий в мире потому и много, что, к сожалению, человек слаб, – он легко может попасть в расставленные Дьяволом сети, – легко поддается разным соблазнам – стремлениям к богатству, к славе, к власти. А отсюда и его пороки – ложь, подлость, злобность, жадность, стяжательство, корыстолюбие…