Ищите Солнце в глухую полночь

Вероятно, это началось давно, еще с первых лет нашего знакомства, когда мы мечтали о большой жизни, полной трудностей и борьбы. Кажется, только в этом мы были равны – в мечтах... А остальное? Как же я не мог понять раньше... А ведь все происходило на моих глазах, надо было только как следует задуматься. Взять хотя бы наши семьи. У Андрея – ежедневная изнурительная борьба за самостоятельность, за право думать по-своему; ему все время приходилось отстаивать свои духовные ценности, обороняться от лжи и лицемерия, судить себя и своих родителей. Стоит только вспомнить, каким вырос Алексей, чтобы понять, как трудно приходилось Андрею. Но ведь мне-то бороться было не с чем... А потом? В армии все решали за меня, а я опять ждал, когда это кончится, чтобы начать большую самостоятельную жизнь... Это в двадцать-то два года! Университет – что там было? Чтобы поступить туда, оказалось достаточно сдать на тройки. А у Андрея опять все было по-другому... Болезнь, необходимость где-то подрабатывать, его установка... Я не знал, куда деть свои силы, а у Андрея их не хватало на самое необходимое... И так все двенадцать лет!.. Я считал, что наши судьбы тесно связаны, а на самом деле мы давно уже шли разными путями. Понимал ли это Андрей? Наверно. Ведь он никогда не навязывал мне своих взглядов. Я сам, по своей воле, пытался идти за ним. Его правда – моя правда. Поэтому я отступил перед ним, когда он познакомился с Машей. Я ухватился за самое легкое объяснение. Я решил, что он прав. Было, конечно, и другое. Самое главное – Маша не любила меня. Но ведь я-то был уверен, что люблю ее. Почему я не сказал ему тогда: уезжай? Растерялся... Ну, еще бы! Теоретически бороться с предполагаемыми трудностями – это одно, а с Андреем – совсем другое. А вот он не побоялся. Легче всего это объяснить тем, что я не так уж много значу для него. Но ведь это неправда. Тогда я уж начал кое-что понимать. А здесь, в тайге, все окончательно прояснилось. Единственный раз мы оказались в равных условиях. И вот что из этого получилось. Теперь ты лежишь и скулишь, как прибитый щенок. И готов ухватиться за самое простое – во всем обвинить Андрея. А за что он сейчас хватается? О чем думает? Ведь он не дойдет до Койнура, это же ясно! Да если и дойдет, маловероятно, что там кто-нибудь есть. Ну, а на что еще остается надеяться? Что нас будут искать? Кто? От докторов узнают, что мы пошли одни. Но доктора не знают, что мы изменили маршрут. Нас будут искать на Толье. И вряд ли поиски скоро начнутся – ведь мы должны выйти к Сосьве не раньше чем через десять дней. Хоть бы спирт был!.. Проклятый дождь... Зачем я поехал сюда? Только бы выбраться отсюда, только бы выжить... Тогда все пойдет по-другому... Больше я на такую удочку не попадусь... К черту высокие словеса! Сам себя за волосы не поднимешь... Незачем пытаться совершить невозможное. Живи как можешь. Ведь я всего-навсего человек. Человек, у которого всего лишь одно сердце, всего одна жизнь и очень ограниченный запас сил. Все равно этих сил на все не хватит. Их хватит лишь на какую-то ничтожную дольку тех дел, которые существуют на земле. А на земле – ни много ни мало – три миллиарда душ, три миллиарда дел. И я всего лишь одна трехмиллиардная силенка от всего земного шара. Как говорил когда-то Андрей, величина существенно бесконечно малая... Опять Андрей. Он что-то еще говорил об этом. Кажется, что бесконечно малые бывают разных порядков. Высших порядков и низших порядков. А не все ли равно, какого порядка? Все равно бесконечно малая. Почти нуль. Нуль! Так что капитуляция? Ха... Как будто можно еще говорить о победе. Ну да, капитуляция. Полная и безоговорочная. Не очень красиво? Зато надежно и удобно. По крайней мере не будешь больше попадать вот в такие положения, не будет боли и страха, вздрагиваний от каждого шороха, озноба, голода, звериной тоски по теплу и солнечному свету... Только бы выбраться отсюда, только бы выжить... Выжить!»

К вечеру дождь перестал. Олег выбрался из палатки и принялся разжигать костер. Дрова были сырые и долго не разгорались, и он истратил больше десятка спичек. «Если так пойдет дальше, – подумал он, – у меня в запасе еще два костра. Надо быть спокойнее. Не надо думать. Надо выжить. А для этого нужны самые элементарные, но точные и спокойные действия. Самое главное – ничего лишнего. Меньше двигаться и беречь силы».

Но он не мог не думать. Он опять всю ночь просидел у костра и опять не спал. А утром решил уйти. Он понимал, что это бесполезно и вряд ли ему удастся пройти хотя бы несколько километров, но он ничего не мог поделать с собой.

Он взял только еду и ружье. Ружье он бросил километра через полтора. Чтобы пройти эти полтора километра, ему понадобилось шесть часов. Потом он прошел еще метров триста. Дальше пути не было. Впереди была скала и в ней неширокая щель, куда с ревом устремлялась Манья.

Он лежал на берегу и смотрел на низкое темное небо.

Потом он понял, что плачет.

Вечером пошел снег.

Олег приподнялся, нашел палку и заковылял обратно к лагерю.