Ищите женщину

— Я перестаю вас понимать. Минуту назад вы говорили, что Юна погибла в бушующих волнах моря, а сейчас вы утверждаете, что она убежала с неизвестным романтиком.

— Просто рассматриваю возможные варианты, вот и все. Когда я была в возрасте Юны и замужем за Рином, мне было довольно трудно привыкнуть к размеренному образу жизни. Мне сейчас это не удается.

Наши глаза — мои такие же, надеюсь, спокойные, как и ее, — встретились, искры не получилось, и разошлись. Паучихи, съедающие своих самцов, меня никогда не привлекали.

— Начинаю довольно хорошо понимать вас, — сказал я, сопроводив эти слова необходимой улыбкой, — но ничего не знаю о пропавшей девушке. С кем она общалась?

— Не думаю, что мы должны копаться в подробностях ее жизни. Она не была со мной откровенной и не рассказывала о себе.

— Как хотите. Тогда давайте посмотрим на место, где было совершено преступление.

— Никакого преступления не было.

— Тогда на место, где произошел несчастный случай, или на место, откуда она пропала. Может быть, дом подскажет мне, с чего начать.

Она посмотрела на малюсенькие часики на загорелом запястье. Бриллианты на часах холодно блестели.

— Значит, я должна ехать обратно?

— Если у вас есть время, то да. Но мы поедем на моей машине.

Она решительно, но не без изящества, встала со стула, как будто репетировала это движение перед зеркалом. Умелая сука, подумал я, когда шел за ней вниз по лестнице, глядя на ее узкие плечи и крепкие бедра. Мы вышли на освещенную солнцем улицу. Мне было немного жаль тех пришедших из армии ребят, которые грелись или обожглись о жар, генерируемый ее тайным двигателем. И я спрашивал себя, похожа ли на нее Юна.

Мы ехали к морю по бульвару Заходящего Солнца, потом свернули на 101-ю дорогу. Пока ехали в Санта-Барбару, она все время читала отпечатанный на машинке текст. На папке, в которой лежали эти бумаги, было написано: «Черновик». Незаконченный сценарий для предварительного ознакомления. Мне думалось, что это выражение может относиться и к жизни самой миссис Дрин.

Когда мы выехали из Санта-Барбары, она бросила сценарий через плечо на заднее сиденье.

— Это действительно что-то! Он будет иметь успех.

В нескольких милях от города у заправочной станции свернули на грунтовую дорогу, которая примерно через милю привела нас к принадлежавшему ей пляжу. Дом стоял на довольно большом расстоянии от моря между двумя коричневыми скалами, которые нависали над ним, как изборожденные шрамами плечи. Чтобы подъехать к дому, надо было проехать с четверть мили по пляжу, потом вернуться и проехать по самому краю моря вокруг южной скалы.

Сине-белый блеск солнца, песок и прибой напоминали кузнечный горн. Но я почувствовал ветерок со стороны моря, когда мы вышли из машины. Над головой медленно плыли редкие облака. Маленький самолетик, парящий между ними, напоминал терьера в курятнике.

— Да, утомительно все время играть роль золотой рыбки. Когда я лежу здесь на солнце после обеда, то забываю, что у меня есть имя. — Она показала на бухту между волнорезами, где тихо покачивался на волнах белый плот. — Я снимаю с себя одежду и превращаюсь в протоплазму. Снимаю всю одежду...

Я посмотрел на самолет, пилот которого делал в небе виражи. Он падал, поворачивался, как сухой листок, потом взмывал вверх, как ястреб. Она засмеялась.

— Если они спускаются слишком низко, я закрываю глаза.

Мы шли от дома к воде. Маленькая бухточка выглядела довольно мирно. В полукруге белого песка она напоминала невинный голубой глаз на спокойном лице. Но когда солнце закрылось облаком, цвет ее изменился. Голубизна кое-где стала едко-зеленой, а кое-где ярко-малиновой. Это меня одновременно испугало и очаровало. Миссис Дрин почувствовала то же самое и выразила это словами:

— Вода здесь бывает странной. Я иногда ненавижу это море, а иногда безумно люблю. — Какое-то мгновение она выглядела немолодой и неуверенной. — Надеюсь, что она не там.

Начался прилив. Вода прибывала со стороны Гавайских и других островов, лежащих за ними, где в выжженных воронках непохороненными лежали тела убитых воинов. Волны надвигались на нас, ударяясь и вгрызаясь в пляж, как огромный мягкий рот.

— Здесь есть опасные течения или что-нибудь в этом роде?

— Нет, но здесь глубоко. Под плотом около двадцати футов. Я не могу достать до дна, когда ныряю.

— Я хотел бы посмотреть ее комнату. Может быть, там нам удастся узнать, куда она направилась и с кем. Вы сможете сказать, вся ли одежда на месте?

Она засмеялась, как бы извиняясь, и открыла дверь в комнату.

— Раньше, естественно, я одевала свою дочь. Теперь нет. Кроме того, половина ее вещей, наверное, находится в нашей квартире в Голливуде. Но я все же попробую помочь вам.

После яркого света солнца было приятно оказаться в прохладном помещении, окна которого были закрыты жалюзи.

— Я заметил, что дверь в дом была заперта на ключ. У вас большой дом, много мебели. Вы сами со всем управляетесь?

— Иногда мне удается выбить кое-какие деньги у продюсеров. С моими работодателями труднее. Надеюсь, они станут более покладистыми, когда закроются авиационные заводы.