Ищите женщину

– Дело в том, – рассказывала мне Нонна Павловна, – что моя семья жила в этом доме еще в позапрошлом – то бишь – девятнадцатом веке. А моя бабушка, царствия ей небесное, одно время устраивала у себя на квартире кружок мистиков-медиумов. Занимались столоверчением – вызывали духов, общались с ними. В то время – смутное время начала двадцатого века – было очень модно общаться с духами. Вокруг царила такая несусветица, что только мертвые и могли разобраться со всем происходящим. Не знаю уж, что насоветовали духи моей бабушке, но почти все ее родственники и знакомые вовремя успели уехать за границу, аккурат перед тем, как пришедшие к власти большевики перерезали почти всю творчески мыслящую интеллигенцию. Сама-то бабушка и моя мать – тогда еще совсем крохотная девочка – уехать не сумели – им некуда было ехать и не на что. Впрочем, для бабушки и моей матери вся кровавая заваруха становления советской власти прошла стороной. Бабушка спокойно дожила свой век и успела выдать замуж дочь – за одного очень известного в то время советского офицера, которого через несколько дней после свадьбы услали на границу с Польшей, где он и сгинул без вести в самом начале войны, успев оставить после себя на земле вдовую девушку, маленькую девочку-сироту Нонну и право неприкосновенности на жилище.

Нонна Павловна помолчала немного, грустно улыбаясь чему-то давно минувшему и продолжала. Видно было, что дела прошлых дней давно не волновали ее, она воспринимала их словно выцветшие картинки, давным-давно виданные и не имевшие ни малейшего отношение к сегодняшней жизни, яростно гудевшей за пыльным окном низенького дома.

– Мне очень дорога моя квартире, – проговорила она, отвлекаясь от своих мыслей, но не поднимая глаз на меня, а смотря куда-то в сторону, дожно быть в тот угол, где стояли повернутые к стене старинные стулья, – я бы никогда не переселилась, но сами понимаете... нужда. Я пенсионерка, доходов у меня никаких, а дочь все не может найти работу... Никак не может вписаться в эту суматошную жизнь. Она, понимаете, Ольга Антоновна, была замужем, но, как и моя мать, как и я сама, рано овдовела и осталась как бы... выброшенной из окружающей действительности. Домохозяйка и ничего, кроме великолепной выпечки, делать не умеет. Так и живем – на мою пенсию, да на доход от сдачи квартиры. Этот-то домик никому не придет в голову снимать, а если кому и придет, то деньги за него будут платить очень небольшие, не сравнить, конечно, с деньгами за мою квартиру в городе...

Я сочувственно покачала головой, не зная, что сказать на это. А что мне говорить? Мало у кого жизнь складывается так, как ему хочется. Вот и у меня... Моя судьба сама определила мою дальнейшую дорогу, не оставив мне никакого выбора...

Я заметила, что на этот раз пауза затянулась. Я открыла было рот, чтобы поддержать тлеющий разговор, но вовремя осеклась. Нонна Павловна чуть дрожащими пальцами поглаживала парчовую скатерть и беззвучно шевелила бесцветными старческими губами, будто желая что-то сказать, но не решаясь на это.

– Надо признаться, – заговорила она наконец, – что моя бабушка до самой смерти не оставляла привычки почти еженощно общаться с духами. Очевидно, это заполняло в ее душе тот самый отрезок пустого пространства сосущего одиночества и тоски по прошлой жизни, который современные старушки ежедневно заполняют бесконечными латино-американскими сериалами. В конце концов и моя мать пристрастилась к общению с мертвыми, а потом и я. С самого детства...

Нонна Павловна снова замолчала, но на этот раз совсем ненадолго. Она прищурилась, словно подмигнула кому-то и продолжала:

– Мне никогда не становилось страшно от того, что я разговариваю с человеком, которого давным-давно нет на свете. Я просто привыкла. И всю жизнь, пока жила одна на своей квартире, я нет-нет, да и вызывала кого-нибудь из царства теней.

Нонна Павловна улыбнулась и посмотрела на меня, явно ожидая увидеть на моем лице ироническую или хотя бы сочувствующую улыбку. Я смотрела внимательно на Нонну Павловну и она удивленно покачала головой, заметив это. Откуда же ей было знать, что я не новичок в мире паранормальных явлений.

Потомственный медиум – Нонна Павловна с минуту смотрела мне в глаза, очевидно, определяя для себя – то внимания, что отразилось на моем лице было истинным – или лишь из желания потрафить старческому слабоумию. Наконец она снова улыбнулась – уже не так, как минуту назад – а по-другому – доверительно и ласково и заговорила опять:

– Давно я не делала сеансов, Ольга Антоновна, очень давно. И дело не в том, что у меня нет настоящего партнера – нет, к этому я привыкла. При определенном навыке модно справляться и одной. Просто... В этом доме у меня ничего не выходит. Вот в моей квартире, где спиритизмом занимались три поколения моей семьи – совсем другое дело, а здесь... Я ведь даже привезла стол, за которым обычно вызывала духом, но вот уже несколько раз пыталась провести сеанс и все безрезультатно.

Я посмотрела на стол, за которым сидела Нонна Павловна.

– Этот стол? – спросила я.

Она кивнула.