Ищу повод жить (сборник)

Не переставая корить себя, она покорно поплелась следом за преподавателем в сторону лесопарка. «Вот теперь надо напрягаться, поддерживать беседу», – молча брюзжала Аня.

Они ступили на дорожку «берендеевого» царства.

– Смотрите! Перед нами пушистый половичок, по которому не ступала нога человека, – пошутил Евгений Михайлович.

– Действительно, – восхитилась Аня и спросила: – Вы стихи случайно не пишете?

– Нет, – засмеялся он.

Аня невольно оглянулась назад и увидела, как на её глазах медленно исчезают их следы.

– А половичок-то волшебный, – подхватила она поэтическую тему, – следы сзади тут же пропадают.

– Значит, лес заколдованный.

– Как бы нам не потеряться в этом заколдованном лесу, – заволновалась Аня.

– Не волнуйтесь, я же за Вас отвечаю. Ольга Николаевна завтра непременно потребует доложить, выполнил ли я свою «педагогическую ответственность», то есть доставил ли Вас до общежития.

Аня успокоилась. Они шли молча по «волшебному половичку», а небо буквально засыпало их миллиардами снежинок.

«Словно хмелем, на счастье, – подумалось Ане, и она невольно посмотрела на попутчика. – И вправду хорош! Особенно среди этой сказки».

В её груди появилось знакомое смятение. Аня сильно испугалась. Ею вдруг овладела необъяснимая паника. «Стоп! – молча закричала она на себя. – С ума сошла!»

– Что с Вами? – спросил преподаватель, заметив её замешательство.

– Жаль, что всё так быстро кончилось, – справившись с собой, ответила она. – Пять с половиной лет пролетели как одно мгновение. Мы все так привыкли друг к другу, хоть и виделись-то всего два раза в год. А столько всего было: и грустного, и смешного!

– Любопытно! А расскажите-ка что-нибудь! – попросил преподаватель.

И Аня решила «заболтать» внезапно возникшее волнение в душе, перейдя к воспоминаниям, тем более она была хорошей рассказчицей.

– Ну что ж… пожалуйста! Вы, конечно, заочников плохо запоминаете, но даже на Вашем занятии был анекдотичный случай с Тютюниковой Татьяной.

– Не помню такую, – сознался Любимов.

– Ещё бы! – Аня осуждающе окинула взглядом попутчика. – Так вот! Мы сдавали Вам зачёт. Татьяна подготовилась и только собралась идти отвечать, как у неё… (Аня ойкнула и прикрыла рот) Зачем это я такой случай вспомнила? Об этом же неловко говорить…

– Нет уж, говорите! Интересно же!

– Эх! Была не была! В общем, резинка у трусов лопнула! Она, бедная, встать не может и всех вперёд пропускает, а Вы заладили одно и то же: «Засиделись, девушка! Наверно, не учили!»

– Если бы я знал, в чём дело, разве я бы стал так говорить! – начал оправдываться преподаватель. – А чем всё кончилось-то?

– Даже неудобно говорить…

– Нет уж! Я хочу знать правду!

– Ладно! Повеселю Вас напоследок. («Вместо Грачёвой», – подумала Аня.) А Вы точно хотите знать правду?

– Да! – горячо сказал Женечка.

– Она их под столом сняла незаметно и пошла к Вам отвечать.

– А куда дела… эти… в общем?

– Трусики-то? Скомкала их в руке, как носовой платок, и ещё перед Вами нос ими себе вытирала. Мы хихикали тихонько, а Вы сердились на нас.

– А как же ваши немногочисленные мужчины в группе? Неужели ничего не заметили?

– Мы их первыми отправили к Вам на «экзекуцию». Они даже подготовиться толком не успели. Наша задача была удалить всех мужчин из аудитории. Кроме Вас, конечно. Правда, Липатов долго сопротивлялся, но мы и его выставили.

– И они послушались?

– Попробовали бы только не послушаться! Их всего шестеро в группе, а нас большинство. И потом, они же были зависимы от нас.

– То есть?

– Кто бы им дал… – Аня чихнула из-за попавшей в нос снежинки (Любимов насторожился), – …контрольную списать, если б они не послушались.

Любимов рассмеялся. С одной стороны, Аня была довольна, что ей удалось его «растормошить», но с другой, – в её душе возникла досада, не слишком ли она разоткровенничалась, рассказывая о таких интимных вещах.

«Это же неприлично, – подумала Аня и тут же решительно успокоила себя, – всё равно больше никогда не увидимся. Пусть хоть посмеётся немного».

– Хочется послушать ещё что-нибудь смешное, – развеял Анины сомнения преподаватель, – давно я так не веселился.

– Майстровскую Валентину знаете?

– Нет.

– Вы и Майстровскую не знаете?! Да её даже с биологического факультета преподаватели знают!

– Нет, не представляю, – виновато опустил голову Любимов.

– Ладно! – снисходительно сказала Аня. – Мы ж заочники. Чего нас помнить! А Майстровская – это личность! Она на Кубани живёт, в станице.

– Кубанская казачка, значит.

– Вот именно! Красавица!

– А что, у них там институтов нет?

– Есть, конечно, но она специально поступила подальше от своих институтов. Ей очень хотелось два раза в год ездить на сессию, как она говорила, «через всю страну, чтоб на мир посмотреть».

– И себя, наверно, показать.

– Естественно! Тем более, есть чего показывать. Если она отсутствовала на лекциях, у мужчин-преподавателей настроение портилось. На матанализе однажды, когда её не было, Ваш коллега с горя внеочередной зачёт нам устроил, а на экзамене по научному коммунизму её присутствие всем пятёрки принесло, хотя мы ничего не учили.

– Так уж и всем?