Ищущий Битву

– Не уверен. – Сергей совсем скис и отвечал мне нехотя, как школьник, не выучивший урок.

– Я тоже. Скорее всего все полыхнет тут же, в один момент, и твоего разлюбезного Лейтонбурга, возможно, придется менять на самого императора.

– Да, печальная картина. Жаль, право, жаль. Я себе все уже так красиво представил...

– Как там у тебя вообще дела?

– Нормально. Бервуд, считай, уже наш, он за мной в огонь и в воду. Остальные рыцари тоже против Ричарда ничего не имеют, а ко мне, после нескольких убедительных демонстраций, относятся с большим пиететом. Думаю, их энергию направить в нужное русло будет несложно.

– Хорошая новость. А как там Лоншан?

– Лоншан? Это еще тот типчик. Охотно слушает, много говорит, но исключительно на Отвлеченные темы. Охота, богословие, последние фасоны платья при дворе... не посол, а турист праздношатающийся.

– Ладно. Не спускай с него глаз. Что еще интересного?

– Я тут вел долгие душеспасительные беседы с Шелленбергом, и вот что он мне рассказал. Его дядюшка, Вальтер фон Шелленберг, недавно вернулся из Магдебурга, где пребывал с тайной миссией и встречался с полномочным представителем герцога Генриха Льва. Знаешь такого?

– Еще бы! Генрих – фигура заметная. Глава оппозиции.

– Да? А по словам Отто, встреча происходила в теплой, дружеской обстановке. Никаких видимых противоречий между представителями сторон отмечено не было. Лейтонбург предлагал Генриху вернуть Саксонию и Баварию, отобранную его братом, Фридрихом Барбароссой, более того, он был бы рад видеть Генриха в своем ближнем окружении. Как тебе такая Новость?

– Лис, это не деза?

– Вряд ли. Отто принимает меня за своего. После того, как он услышал фамилии Норгаузена, Брайбернау, его дядюшки, после фон Кетвига, он явно считает меня чином местного абвера, причем никак не ниже майора. Вот он и решил показать, что тоже пальцы веером держать умеет.

– Это сурово! Это очень сурово! Добудь ты подобную информацию у себя на исторической родине – орден тебе был бы обеспечен.

* * *

– Что, действительно что-то важное?

– Похоже, что да. Смотри. Генрих Лев, как и король Ричард, главный вождь гвельфов, которые сражаются в Италии с гибеллинами, которые, в свою очередь, держат руку императора, получившего в приданое Сицилийское королевство и теперь никак не могущего решить, где ему провести границы своих владений. Помирившись с Генрихом Львом и продемонстрировав свои дружеские отношения с королем Ричардом, кстати, я уверен, что в этих переговорах дело не обошлось без него, Лейтонбург тем самым автоматически прекращает войну в Италии и одновременно выбивает опору из-под папского престола. Поскольку гвельфы держат сторону Папы.

Таким образом, к моменту свержения императора, от чего вся Европа вздохнет с облегчением, у принца Оттона в Италии будет две, а может быть, даже три армии, что волей-неволей заставит земного наместника святого Петра [29] задуматься о нежной и преданной любви к этому преданнейшему сыну матери нашей – католической церкви. Как тебе комбинация?

– Снимаю шляпу, гражданин начальник!

Да, что и говорить, в который раз, натыкаясь на сети интриг, раскинутые Гогенштауфеном, я вынужден был восхищаться непередаваемой ловкостью, с которой его высочество решал стоящие перед ним глобальные задачи. Вопрос:

«Является ли Отгон достойным противником?» – должен был быть сформулирован иначе: «Являемся ли мы достойными противниками ему?»

Удрученный этими мыслями, я даже проиграл десяток солидов, но тут один из людей фон Шамберга, выделенных мне в сопровождение, принес мне новость о приезде своего хозяина и моей прекрасной маркизы. Мои друзья, не заезжая никуда, отправились в замок его высочества. Сегодня я – ждал встречи с Россом и подробного доклада о визите в замок. Начиналась завершающая фаза операции. Войска враждующих сторон вошли в соприкосновение, и днем я должен был ознакомиться с первыми донесениями с поля боя. Но это будет потом, а сейчас было утро.

Вставать не хотелось аж ну никак. Город шумел за окнами, и в его повседневной будничной суете можно было уже различить нотки близящегося турнира. То звуки далекой трубы, то ржание благородных боевых животных, то бряцание рыцарского доспеха вклинивались в неумолкающие крики торговцев и завывания проповедников.

Я мучительно зевнул. Просыпаться было необходимо. «Эдак я совсем обленюсь, стану толстым и некрасивым, как фон Кетвиг. И в седло мне тогда не залезть, и девушки меня любить не будут, – проворчал я про себя и с некоторым усилием пошевелил рукой. – Кстати, а это кто?»

Мерное дыхание у меня под ухом сменилось невнятным бормотанием, но руку я все же освободил.

«О, как интересно. – Я открыл глаза и уставился на ту, которая лежала рядом со мной. – Что ж, радует тот факт, что это все-таки женщина. Впрочем, сказать правду, она совсем не дурна!»