Ищущий убежища

Де Ревелль решил, что он уделил коронеру достаточно своего драгоценного времени, и вышел из кабинета в сопровождении сержанта. Джон и его помощники остались в одиночестве.

Молчаливый великан из Корнуолла отделился от стены, разлил на троих остатки эля и устроился с кружкой на подоконнике.

Джон опустился на свой стул, все еще теплый после зада шерифа.

— Нам надо поехать в Питер-Тейви навестить семейство де Бонвилль. А потом им придется прибыть в Вайдкоум, чтобы опознать покойника.

Томас поперхнулся, едва не выронив кружку с пивом, и истово перекрестился:

— Так он же похоронен! Он уже сгнил там, наверное! — выдавил он с отвращением на лице. — Как можно просить брата или кого там еще смотреть на члена семьи в таком состоянии? И как они смогут при этом определить, действительно ли покойник — их родственник, если от него ничего не осталось?

— Ничего с ним не случилось, не сгнил он за несколько дней в земле, — покойники в сырой земле хорошо сохраняются. — Гвина, похоже, ничуть не обеспокоила перспектива извлечения мертвеца из могилы на белый свет.

Коронер с ним согласился:

— Погода стоит холодная и сырая, а могила — лучшее место, чтобы замедлить разложение. Даже если по лицу они его не опознают, телосложения, волос и, в первую очередь, родимого пятна будет достаточно; кроме того, мы покажем им одежду и оружие.

Писаря, казалось, слова коронера не убедили, однако его мнение никто принимать в расчет не собирался.

Гвин влил в себя остатки пива из кувшина и вытер густые усы тыльной стороной ладони.

— А из Алана Фитцхая надо еще выдавить всю правду. Клянусь, он рассказал нам только половину истории.

Томас кивнул — точно как птица, клюющая зерно.

— Он скрывает что-то, боится выставить себя в невыгодном свете.

Пожав плечами, Джон поднялся из-за стола.

— Может, вы оба правы, только хвататься за все сразу мы не будем. Итак, завтра прямо с утра мы отправляемся в Дартмур. Ты, Томас, остановишься в Вайдкоуме и организуешь все, пусть к нашему приезду покойника выкопают. Мы с Гвином поедем дальше, в долину Тейви, сообщим печальную весть семье и привезем кого-нибудь, чтобы опознать тело.

Когда коронер вышел из комнаты, писарь не знал, должен ли он радоваться, что ему не придется проехать на несчастном муле несколько лишних миль по болотам, или дрожать при мысли о том, что в Вайдкоуме ему предстоит заниматься извлечением из могилы трупа.

Глава десятая, в которой коронер Джон пересекает Дартмур

Перемирие сэра Джона с женой длилось недолго. Хотя она и помогла ему убедить шерифа привезти Алана Фитцхая из Хоунитона, Матильда, тем не менее, по-прежнему пребывала в раздраженном состоянии из-за того, что супруг постоянно пренебрегает ею, предпочитая заниматься коронерскими обязанностями. Когда вскоре после полудня Джон появился дома и сообщил, что, скорее всего, в ближайшие два дня его дома не будет, настрой Матильды сменился на едкий сарказм. Она, как обычно, сидела в своей опочивальне, Люсиль с кислой миной заплетала ее волосы в косу, и Матильда уставилась на мужа из-под тяжелых век:

— Ну вот, очередной повод, чтобы прокатиться в свое удовольствие, оставив меня в одиночестве! Я тебе уже говорила, и снова повторю. Почему ты не можешь отправить вместо себя своего неотесанного корнуолльца или извращенца-священника?

Джон, и без того не отличавшийся терпеливостью, в этот раз не выдержал.

— И ты называешь это «прокатиться в свое удовольствие»? Восемь часов в седле, через весь Дартмур, в тумане, под дождем, чтобы повидать старого больного рыцаря, затем пять часов езды назад, в Вайдкоум в компании скорбящих родственников, чтобы опознать разлагающийся труп. И это, по-твоему, «прокатиться в свое удовольствие»?

На Матильду его доводы не подействовали:

— Пивнушки, грубые приятели — солдаты и шлюхи — вот твои главные интересы, насколько я поняла за долгие годы горького опыта совместной жизни.

Муж угрожающе навис над ней, словно черный ястреб, парящий над жирным голубем.

И чем, по-твоему, я должен заниматься, женщина? — прорычал он. — Сидеть и вышивать белье, как ты?

Вести себя, как другие мужчины твоего ранга! — парировала Матильда. — Сидеть у камина, заиметь друзей среди влиятельных людей города. Приглашать их покушать у нас, получать больше приглашений от них на собрания советов и гильдий. Играть свою роль в жизни города.

Джон отскочил от нее как ошпаренный:

— О да! Вести бесконечные разговоры о цене баранины или сплетничать о последних скандалах в Винчестере! Нет уж, премного благодарен, Матильда. Может, когда впаду в старческий маразм, потеряю все волосы, зубы и мозги, я и займусь этим, но до тех пор, пока я в состоянии держаться в седле и поднять охотничье копье, на такое поведение не рассчитывай.

Матильда в сердцах отшвырнула шитье:

— Ну, конечно, конь, копье, охота да войны! Дорогой муженек, в жизни, кроме них, существует еще очень многое. Почему ты никогда не ходишь на богослужения, разве что когда я тебя заставляю? Ты никогда не молишься, ты игнорируешь святое писание, а к священникам относишься презрительно.