Ищущий убежища

– Если тебя мутит от каждой мелочи, мне твои услуги не понадобятся. Соберись с силами, дружище, или я буду вынужден избавиться от тебя, несмотря на то, что архидиакон – твой дядя!

Томас сглотнул желчь, выпрямился и кивнул. У него не было никакой работы с тех пор, как он лишился сана священника после попытки соблазнить девицу в Винчестере, и только ходатайство архидиакона Эксетера убедило сэра Джона взять его к себе в качестве писаря.

Коронер поднялся на ноги и задумчиво оглядел труп.

– Как он умер – понятно. То, что нам нужно знать, – где и когда он умер… и кем он был.

Гвин провел рукой по спутанным волосам, весьма походившим на стог сена после урагана.

– Убит, без сомнения. Коварный удар в спину– убийца действовал кинжалом или клинком того же размера, что и рана.

Гвин называл своего хозяина не иначе как «коронер» или «сэр Джон». Хотя корнуоллец и не был рабом, он, тем не менее, отличался завидной преданностью и считался с мнением человека, у которого в жилах смешались сакская, норманнская и кельтская кровь.

Коронер стоял, озабоченно глядя на тело.

– Внезапный удар в спину, да… Но у него была возможность схватить клинок левой рукой, вероятно, в попытке предотвратить повторное нападение.

Гвин закивал головой в знак одобрения. Так же, как и коронер, он обладал огромным опытом в том, что касалось методов нападения и внезапной насильственной смерти.

– Раненый не умер сразу. Он все-таки успел повернуться и вступить в бой. Я видел людей с тремя более глубокими ранами, чем эта, и они продолжали размахивать мечом еще несколько минут, прежде чем рухнуть на землю.

Джон окинул взглядом церковного старосту.

– Никакого мешка или кошелька у него не было? Хоть какой-нибудь намек на то, откуда он взялся?

Ральф печально покачал головой.

– Если убийцы были грабителями, то они все и забрали. У него при себе не было ни перстня, ни украшений.

Коронер пожал плечами и оглянулся.

– Давай, писарь, начинай отрабатывать свое жалованье – запиши все сведения о покойном. Сделай заключение об его одежде, ее характере и цвете. Сколько ему лет? Ты полагаешь, около двадцати пяти или немногим более? У него карие глаза – правда, трудно сказать, какими они были до наступления смерти. Светлые волосы, хотя это обычное явление в этих краях. – Джон все еще разглядывал труп, глубокомысленно поджав губы. – Гвин, как, по-твоему, он долго пролежал?

Оруженосец тоже поджал губы и некоторое время размышлял. Он не был человеком, склонным к скоропалительным выводам.

– В ноябре? На дворе сыро, но не холодно. Полагаю, он умер не более недели назад, по крайней мере, не намного раньше.

Коронер кивнул в знак согласия.

– Да, для этого времени года весьма правдоподобно.

Гвин указал на тело.

– Мы упустили еще кое-что. – С правой стороны шеи у самой ключицы виднелась большая коричневая родинка, из которой торчал длинный клок волос. – Кто-нибудь наверняка об этом знает.

Коронер Джон снова кивнул.

– Родинка у него с рождения – значит, семья должна знать о ней. Разумеется, если мы когда-либо найдем его семью. Отметь это в твоих записях, клерк.

К тому времени, как Томас вынул перо, чернильницу, пергамент из овечьей кожи и разложил все эти принадлежности на коленях, Гвин успел осмотреть добротные сапоги, которые лежащий перед ними мужчина так и не успел сносить. Он снова наклонился и потрогал пальцем подошву.

– У него наверняка была лошадь – на подошвах отметины от шпор, кожа протерлась.

Джон вновь поджал губы.

– У него были хорошая одежда и лошадь. Он не был обычным крестьянином. Несложно сделать вывод, что убитый был человеком знатного рода. Отсюда следует, что он не из этих краев.

– Кроме того, судя по одежде, он, похоже, француз, – пробубнил клерк, поскрипывая пером.

Дознание было решено провести в полдень, в том самом амбаре, где лежало тело.

Поскольку гниение быстро ухудшало состояние тела, коронер Джон решил, что можно возвращаться в Эксетер в тот же день, оставаться в деревушке на ночь смысла не было. Они и так проделали длительное и утомительное путешествие, а тело разлагалось уже достаточно долго, и его следовало как можно скорее предать земле.

– К полудню созовем деревенских и священника. Хорошо бы закопать беднягу, пока не стемнело, – суетился церковный староста.

– В дознании должны участвовать все мужчины и отроки старше двенадцати лет из четырех ближайших деревень, – проскрежетал писарь, официально выступая от имени коронера.

Ральф уставился на них.

– Господь с вами! – в голосе старосты прозвучали резкие нотки. – Большая часть народу в поле, лес рубят или пасут овец с коровами на вереске, далеко от деревни.

Томас де Пейн махнул рукой в его сторону.

– Делай, что тебе говорят. Закон гласит, что каждый мужчина должен прийти сюда, осмотреть тело и выступить в качестве присяжного.

Церковный староста угрюмо уставился на представителей закона.

– Не будет этого, джентльмены. До полудня я никому в деревне и слова не скажу. Кто, по-вашему, должен работать на мельнице и смотреть за скотом? Пока народ будет пялиться на мертвяка, овцы разбредутся до самого Эксмура.