Ищущий

    Низкий стон Белой Рубашки был похож на стон только что кастрированного моржа. Он отшатнулся и с распухшими глазами, шатаясь, вышел из бара.

    Бармен и жирная блондинка проигнорировали это событие. Рыжая посмотрела на писателя, улыбнулась и сказала: "Эй, он хотел правду, он ее получил."

    Правда , подумал писатель. Внезапно, он почувствовал себя абсолютно пустым, пустынным.

    "Но если ты ищущий," задал вопрос бармен,

"Че ищешь то"? "

    "Ах, универсальный вопрос." Писатель поднял палец, как будто преамбулу к сияющей мудрости. "И ответ таков. Истинный ищущий никогда не знает, что он ищет, пока он не найдет это".

    Чавкающие звуки еды жирной блондинки прекратились; она полностью покончила с пиццей. "Вот кое-что для тебя, чтобы написать об этом," сказала она. Толстуха наклонилась и поцеловала писателя в приоткрытый рот.

    Ее губы были со вкусом жира и сыра. Но вообще-то, этот поцелуй вдохновил его. Ее открытый рот сомкнулся с его ртом, беззастенчиво прощупывая все языком. Неожиданно, писатель обнаружил у себя "стояк".  Правда , легкомысленно подумал он. Эфемерная реальность . Это была она, не так ли? Спонтанный человеческий интерфейс, необъяснимо сложный, но и убого простой. Синаптические и химические импульсы головного мозга, скрепленные с чьим-то жизненно усвоенным поведением. Это были именно те простые истины, ради которых он жил. Они питали его. Человеческая истина - мое пропитание , подумал он и вспомнил голос, который он слышал. Да, пропитание.

    Поцелуй жирной блондинки стал более голодным.

А затем -

    Уррррр

    Ее вырвало  прямо в рот писателя.

    Блевотина лилась единой мощной струей. Он попробовал все: теплое пиво, наполовину переваренные куски колбасы и тесто пиццы, а также желчь - много желчи. От брезгливости он безмолвно выпучил глаза и его скрючило. Вторая струя, которую она направила прямо ему на колени, была больше и мощней

    Писатель свалился со стула.

    "Там," сказала блондинка. "Напиши об этом."

    "Ооооо-еее!" заметил бармен. "Это была жесть, да?"

    Писатель в шоке лежал на спине и мог только стонать, глядя вверх. Тяжелая, горячая пелена блевотины лежала толстым слоем от подбородка до паха; когда он вставал, она, как лава, медленно сочилась вниз по его ногам. Конечно же, он начал, не переставая, отплевываться и наружу вылетели несколько кусочков колбасы и нити крапчатой слизи. Почти слепой он, шатаясь, двинулся к двери.

    "Приходи еще... ищущий," смеялся бармен.

    "Надеюсь, тебе понравилась пицца," сказала жирная блондинка.

    Писатель схватил свой чемодан и, спотыкаясь, вышел. Закат в небе истекал кровью до полной темноты, на улице было жарко. От него разило, он был пропитан этим запахом. Он был унижен.

Человеческая истина - мое пропитание ? подумал он. Господи . Ужасный привкус во рту казалось жужжал, и он все еще чувствовал вкус колбасы.

    Затем он снова услышал голос, но не в ушах, а в его голове.

    Что это было?

    Он встал, как вкопанный, на пустой улице, пропитанный блевотиной.

««—»»

    Сила истины? Он пришел сюда в поисках истины, и все, что он получил - было блевотиной. Также он слышит голоса. Отлично , подумал он. Фантастика . Но он должен был найти мотель, чтобы принять душ и переодеться.

    Он бесцельно забрел на центральную улицу. Магазины были закрыты, дома были темными. Автобусная станция была тоже закрыта, и за время своих блужданий он не нашел ни один мотель.

    Затем он увидел церковь.

    Она причудливо раскинулась за деревьями, и ее чистые, белые стены отблескивали в ночи. Его подкупило то, что она казалась нормальной . Передние двери были распахнуты, а внутри виднелись свечи.

    Он вошел и пересек неф. (вытянутое помещение, часть интерьера, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов - прим. пер.) Скамьи были пусты. Впереди, за алтарем, задержалась тень, бормоча низким голосом слова, как заклинание.

    Это был священник, читающий обряды перед открытым гробом.

    "Простите, отец," сказал писатель. "Мне нужно знать-"

    Священник  обернулся, черные одеяния оттопыривал "стояк". Он был слишком  заметен. В гробу лежал труп старой женщины.

    "Чево?!"

    "Я новичок в городе. Здесь есть какие-либо мотели?"

    "Мотели? Здесь?" огрызнулся священник. "Конечно нет!"

    Глаза писателя метнулись к открытому гробу. "Вы случайно не знаете, когда придет следующий автобус?"

    "Да как ты смеешь приходить сюда сейчас" возмутился священник. Он резко указал на гроб. "Ты не видишь, моя мать умерла?"

    "Я сожалею, отец," выдавил из себя писатель, но подумал, Боже!  Он поспешил обратно. На улице он почувствовал себя странно: не опустевшим, как раньше, а ошалевшим и вышвырнутым. Это город, или это я ? Внезапная и обильная вспышка пота сделала его рубашку, залитую рвотой, по ощущениям, как пальто слизи.

    Пот был предвестником, как труба -