Иштар Восходящая

Все это в целом можно описать как «платоническую любовь», хотя на самом деле оно не имеет с ней ничего общего. Читатели, незнакомые с суфийско-тантрической традицией Тибета, Индии и Ближнего Востока и ее передачей через алхимиков, тамплиеров и иллюминатов, решат, что, если Донн со своей женщиной просто «сидели» рядом, то у них, следовательно, никакого сексуального контакта и быть не могло. Я бы посоветовал им обратиться к тибетским изображениям позиции ябьюм — сидение на коленях партнера в позиции двойного лотоса считается одним из базовых положений в сексуальной йоге. Согласно некоторым авторам, для этого существуют определенные психоневрологические причины — якобы эта поза переводит сексуальную энергию из центральной нервной системы в вегетативную, но с точки зрения Фрейда, мужчине здесь отводится

исключительно пассивная роль, как у грудного младенца и поэтому она представляет собой орализацию половых объятий. Без сомнения, целью этого акта является возвращение к мистическому «океаническому опыту». В некоторых традициях, инспирированных гностическими идеями, пара при этом смотрит друг другу в глаза; вспомним «и все, что виделось вокруг / Казалось нашим продолженьем». Этот метод был также одним из средств контроля рождаемости, позволяя мужчине достигать оргазма без эякуляции. Использовался такой способ вместо контрацепции в одной анархо-коммунистической общине Библейских Перфекционистов, которая существовала в 1840-1870-х годах на севере штата Нью-Йорк. Современные тантрические учителя советуют практикующим имитировать положение знаменитых статуй в Черном Храме близ Бенареса — точнее, одной из них, изображающей эротическую сцену, и попытаться достичь такой же неподвижности; см. у Донна «Тела застыли, где легли, / Как бессловесные надгробья». Такая позиция может, как и любые другие сексуальные игры, длиться сколь угодно долго, к примеру, Баба Рам Дасс, будучи под влиянием ЛСД, мог находиться в ней часами, окутанный чарами сексуального экстаза.

Что касается фразы Донна о душах, оставляющих тело — что ж, спросите об этом любого практикующего тантрическое искусство, и вы услышите еще более удивительные вещи. Замечание д-ра Берглера о том, что младенец ощущает материнскую грудь как часть своего собственного тела, покажется по сравнению с ними не таким уж странным.[16]

Любопытно то, что эту поэму всегда ошибочно считали чисто платонической по духу. Остальная поэзия Донна этого периода откровенно непристойна[17] и даже

Экстаз он завершает такими словами, отбрасывая традиционную духовную близость:

В душе любовь-иероглиф,

А в теле — книга для прочтенья. (курсив мой)

Некоторые читатели, видящие здесь очевидное свидетельство тайных сексуальных традиций, начало которым в Европе положили тамплиеры, могут добавить, что поза двойного лотоса в этих традициях была очень важна. Донн до конца не раскрывает всего, его современник, алхимик Томас Воган, тоже лишь намекает на эту тайну в своей работе Coelum Terrace (1650), прикрываясь рассуждениями о «Первоматерии» и «Философском камне».