Исихазм для современников

Когда ум чувствует, что, просвещаемый благодатью Духа, он устремляется к безконечному и безначальному и изменяется благодатным изменением, тогда – время безмолвия. Когда же он ощущает, что хочет ослабить напряжение созерцания и пребыть в некотором отдохновении, тогда время ему говорить, дабы поведать о Божественном озарении из опыта.

Когда ум приближается к священным состояниям созерцания, тогда вслед за разумным молчанием наступает и время покоя и начало очищения души. Когда же злые полчища духов выступают против него, тогда приходит время говорить молитву. Когда из глубин Божественного источника созерцания источается изобильно духовная сила, тогда настает время безмолвия. Ибо в это время совершается неизреченно служение и поклонение умом Богу в Истине и в Духе. Когда вследствие созерцания разумная часть души всецело наполняется Божественным изумлением, а созерцательная – видением, тогда это время безмолвия. Ибо в Духе Святом ум осознает прямо, непосредственно и цельно Бога, сделавшись сам цельным и собранным, и чтит сияющее в нем Божество.

Те, которые поклоняются Богу духом и истиной, поклоняются Ему не только в каком-либо определенном месте, но вся земля становится для них священным храмом и всякое место под небом делается для них достойным для славословия Богу. Тогда ум, став совершенно свободным от всего мысленного и тварного и некоторым образом изшедшим из самого себя, становится вне возможности не только говорить, но даже и мыслить, так как он при помощи духовного света осознает, постигает и созерцает Того, Кто выше слова и разума. В единении, превосходящем его самого, ум становится недвижимым и непереходящим в мысленные движения, вследствие его единоустремленного созерцания.

Уму, собранно внимающему себе, необходимо управлять собственным духовным устроением разумно и мудро. Когда он заметит, что в созерцании внимание уклоняется в тайны богословия, ему следует спокойно оставаться в мысленном молчании, пребывая в сердце, просвещаемом Святым Духом. Тогда время не только для спокойствия чувств от всего доступного им, но также и для молчания, несмотря на то, какое бы благое слово ни искало исхода из уст. Для разумеющих истинное созерцание более существенно пребывать в умственном спокойствии и неведении, хотя бы и потребовалось что-нибудь сказать полезное.

Ибо тогда всецело должно предаваться недвижности в чувствах, в словах и в помышлениях для того, чтобы ум, будучи единым, мог свободно в единовидном созерцании зреть Божественную безконечность, безначальность и непостижимость, превышающие мысль, и все Божественные свойства единого и единственного триипостасного Бога. В таком созерцании ум изменяется вместе с ним, упрощаясь и становясь боговидным Божественною благодатью. Насколько ум хранит в себе собранность и нерассеянность, настолько обращение его к Божественному единению происходит скорее и он всецело соединяется, при просвещении светом Истины, с Самой Истиной, вследствие непрерывного общения в созерцании с Божественным.

Когда, благодаря отречению от всего сущего, ум, созерцая Единое, увидит Его неизреченным образом, при содействии благодати, превыше мышления, тогда время молчать и пребывать в невыразимом блаженстве Истины. Когда же этого отречения в уме нет и в нем возникает разделение на мысленные движения, тогда время говорить о том, что возводит ум к молчанию. Ибо благовременное молчание несравненно превосходит всякое слово, потому что самое превосходное действие состоит в том, чтобы блюсти благовременное молчание. Если же ум не достиг такого состояния, то даже благая беседа пусть будет делом второстепенным.

Когда ум, пройдя через все здешнее и взойдя к созерцанию, радостно молчит, тогда именно время насладиться премирной и невыразимой мудростью и осиянием нетварного света, а также единением ума с Богом и созерцанием простого Единого. Тогда время восприятия и усвоения духовной мудрости, посредством которой ум обучается в отречении от всего земного в совершенном молчании.

Созерцательный ум, пребывающий среди множества вещей, находящихся между Богом и людьми, приближаясь к тому, что превыше мысли, становится вне всего тварного мира. Вкусив же в изобилии просвещающую благодать, он восходит к высочайшей красоте и благу, то есть, к Богу. Ум вступает в Него по Божественному дару и водворяется в безмолвии в глубине духовной, превышающей разум, и образом этого безмолвия служит покой Божий, в котором почил Бог после творения. Когда ум обращается к самому себе, познает себя как образ по Божественному первообразу и проникает в то, что выше ума и помышления, он в молчании наполняется духовной радостью и восхищением, соединяясь во Христе Иисусе с Единой сверхъестественной Божественностью.