Иск на невозможное отцовство

- Спасибо, что рассказала мне все. За твое доверие. Если бы не ты, дело могло принять противный оборот.

Карина прикусывает губу.

- Думаешь, у тебя могут быть еще дети?.. - она так тяжело вдыхает. - Нет, я бы приняла твоего ребенка… Он же ни в чем не виноват! Но это как-то… трудно.

Она улыбается мне с робостью. Я не медлю с ответом.

- Я считал себя бесплодным, но защищался всегда от и до. Как любой другой мужчина. А еще я не рассказывал направо и налево про свою особенность. Знает семья, в курсе Вика - она очень близко общалась с теткой. Своим девушкам, даже более-менее постоянным, я ничего не говорил. Так что они бы уже предъявили мне детей.

- И Людмила не знала?

Машу головой.

- Нет, что меня в первую очередь насторожило. Так что я быстро поднял связи и проверил происхождение ее Степана.

Карина вдруг улыбается.

- Он, кстати, милый и смышленый мальчик.

Киваю, тоже поднимаю уголки губ.

- Пошел в отца. Пусть неофициально, но думаю, тот присмотрит за судьбой малого. И… - вспоминаю сцену в кафе. - К слову, тебе идут двое детей.

Любимая смущенно опускает веки.

- Давай для начала вспомним про одного и поедем заберем его от Зои.

Визит к старушке-няне как всегда проходит уютно. Мы отказываемся от пончиков с чаем, потому что все хотим домой, и нужно соблюдать Тимкин режим. Зато получаем приглашение на завтра. У Зои Львовны день рождения.

- Всего лишь семьдесят один, не юбилей, - кокетничает она, - но буду рада вам. Мои дети тоже приедут.

Карина говорит, что сможет отпроситься у начальницы. А вот я ничего не обещаю. Завтра мне предстоит одно тяжелое дело. Любимой я расскажу о результате по факту. Так что пока просто говорю - посмотрим.

Мы получаем малыша и до ночи не говорим о серьезном. Уложив Тимку, сами падаем в постель, не чувствуя ног. Ощущаю, как вздрагивает в моих руках Карина, проваливаясь в сон. И понимаю, для ее покоя и счастья я должен сделать все, что угодно…

Утром уезжаю, пока мои еще спят. Мне нужно встретиться с человеком, чей рабочий день начинается очень рано.

- Доброе утро, Давид Моисеевич.

- Здравствуй, Антон! Как же долго мы не виделись.

Грузный седой врач раскрывает мне объятья. Отвечаю на них, похлопывая его по плечу. Как все люди, друг семьи с годами постарел. Но излучает обычную для него харизму и энергию.

- Я и сейчас пришел не повидаться, - не вру.

Хозяин кабинета щурит темные проницательные глаза.

- Да уж понятно. Присаживайся, Тош.

Для него я навсегда мальчик. Сажусь в темное кожаное кресло. Офис зама главного врача дорогой клиники обставлен со старомодным пафосом. Приятель мамы и тетки - важный человек.

- Знаете вы или нет, но у меня родился сын.

Кустистые брови доктора взмывают. А в глазах зажигаются лукавые блики.

- Не удивлен.

Вот как.

- Его мать скоро станет моей женой. Мы любим друг друга. Но тетя Лиза против и в демонстрации этого своего мнения она перешла все границы. Я собираюсь поставить ее на место. И в некотором смысле мне нужна ваша помощь.

Давид потирает ладони.

- В некотором?

Киваю.

- Если откажетесь, я все сделаю сам.

Давид Моисеич хмурится, качает головой с укоризной. Причем эта эмоция не в мою сторону. Он что-то обдумывает.

- Лиза повела себя очень глупо. Я говорил ей, вероятность твоего бесплодия невелика. Но она так боялась остаться одна. А я был влюбленным дураком.

Насколько знаю, друг семьи давно женат. У него три дочери и сын. На моем лице, видимо, отпечатывается удивление.

- Да, я был без памяти влюблен в твою тетку! - поясняет Давид. - Я бы развелся и женился на Лизе. Но она не хотела. У нее не могло быть детей, и этот факт отравил всю ее жизнь! Сейчас я понимаю, Лизе был нужен хороший психолог. Но раньше это не было в ходу. Да и она не собиралась бороться.

Тру виски.

- Она же сама кандидат психологических наук!

Давид грустно улыбается.

- А я в свое время запустил язву. Сапожник без сапог - выражение не так просто появилось в народе! И потом, Елизавета заканчивала педагогический - учитель начальных классов. Лишь позже поменяла специальность, ушла преподавать в вуз. Не могла работать с малышами. Образование психолога она получала в сорок, уже имея свою застарелую проблему.

Да, биографию тети я знаю.

- И что там было с моим бесплодием?

Давид запускает пальцы в седые вихры.

- Лиза дико боится одинокой старости. Еще, когда она узнала о своем диагнозе, их соседка по коммуналке умерла одна и целые выходные до нее никому не было дело. Старухе было девяносто! В таких годах счастье – уйти во сне. Но Лизу это подломило. Она боялась, что ты если и не бросишь мать в будущем, то до тетки тебе не будет дела. Особенно при своей семье.

По тете и правда плачет психотерапевт. А ведь держится она всегда такой сильной и независимой!

- И вы не стали спорить с моим диагнозом?

Давид разводит крупные ладони.

- А что я мог? Да и не хотел я окончательно потерять Лизу… Она давила на меня, плакала. Упрекала, что у меня-то дети есть. В конце концов, я надеялся, что жизнь расставит все по своим местам. Прости меня, Антон!

Сжимаю губы так, что становится больно. А после размыкаю их и твердо произношу: