Искалеченная

Я желаю моим детям никогда не знать такой полигамии. Я хотела бы также, чтобы журналисты в Африке и во Франции делали репортажи об условиях жизни африканских женщин в полигамии и показывали их по телевидению в каждой стране. Вместо того чтобы убаюкивать людей сериалами, зачастую американскими, которые заставляют их поверить, что все вокруг замечательно и материальный достаток есть у каждого в мире. Слишком много людей у нас думают, что «это» И есть настоящая жизнь. Африканские женщины, никогда не учившиеся в школе, способны пересказать «Огни любви» от начала до конца.

Эти же женщины живут в Париже или на окраине, годами запертые в своем тесном мире, и не знают даже, где находится Эйфелева башня!

Размышляя над этим в период моей надежды на развод, я была – и остаюсь сейчас – радикально настроена по отношению к африканской общине. Я раздумывала три долгих года, прежде чем оказаться у адвоката, продолжая в то же время образование в области моды и втайне совершая необходимые действия. Я поняла, что никто не поможет мне. Каждый раз, когда я пыталась довериться и кому-нибудь из близких рассказать о своей депрессии, муж пользовался этим как поводом для упреков. Депрессия? Это слово, которым я пользуюсь, ни о чем ему не говорило.

Тогда семейные разборки стали более серьезными. Разумеется, провоцировала их я… На языке сонинке я была гядъян Тана – «зачинательница скандалов».

Однажды муж задал мне вопрос, на который я не ответила – я с ним больше не разговаривала, – и пощечина досталась моей дочери. Мы смотрели фильм по телевизору, там семейная пара поцеловалась. Скандал!

– Иди спать! Вы станете такими же, как ваша мать! Проститутки!

Он часто оскорблял меня перед детьми, представляя их мать проституткой.

Новый день – новый скандал. Я была все еще в депрессии и попала в больницу. Друг, с которым я познакомилась через моего отца, пришел проведать меня. Я лежу в двухместной палате с другой пациенткой. Мой друг сидит около кровати и внимательно слушает новости. Муж открывает дверь и, заметив посетителя, приходит в ярость. Мужчине нечего делать в моей комнате, он наверняка мой любовник, я снова проститутка! У него наконец есть доказательства подозрений! Тот бедняга пытался ответить. Я посоветовала ему молчать, но было слишком поздно: муж так кричал, что персонал больницы попросил посетителя и мужа выйти. Но он ничего не хотел слышать, и я была вынуждена слушать продолжение, не имея возможности уклониться от наблюдения за этим спектаклем. Врачу пришлось вмешаться, и хуже всего, что муж тут же направился рассказать об этой истории мужу одной из моих малийских подруг. Это было в его манере.

– Я видел мужчину на ее кровати! Никто мне не верил, когда я говорил, что она шлюха! У нее есть любовник!

Он не на того напал. Муж моей подруги ответил ему поучительно:

– Выкопай яму и брось туда эту историю. Никогда не вспоминай о ней, она – бессмысленная. Даже если однажды ты обнаружишь мужчину на твоей жене, то должен будешь заткнуться и решать проблему, не поднимая шума. Ты не должен рассказывать подобное. Тебе известно, что существует много семейных проблем, но каждый должен решать их сам.

У меня не было любовника. Но была идея сделать нечто, такое же скандальное, с точки зрения моего мужа, – лично получать семейные пособия. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что окончательно кидаюсь в волчью пасть. Или я выиграю, или умру. Семейные пособия, как правило, – главный повод для ссор в африканских семьях во Франции. Некоторые женщины оказались в самолете, летящем в Африку, без сантима в кармане и без детей, оттого что осмелились только заговорить о пособиях.

Итак, моя свобода и свобода моих детей зависят от этого. Я не хочу развестись, оставив свои пособия той женщине. Дети любят отца, и он любит их, я не могу отрицать этого. Но я хочу освободить их от вредной для них и смертельной для меня ситуации в семье.

Физическое и моральное состояние, в каком я тогда находилась, оставляло желать лучшего. Но я начала борьбу. Мне было это необходимо, как глоток воздуха утопающему.

Большой прыжок