Искалеченный мир

«Шмяк!» — один из последних кровохлёбов упал почти перед самым капотом «Горыныча» безжизненным сгустком биомассы, не имеющей по внешним данным ничего общего с представителем крылатого племени любителей чужих лейкоцитов. Больше внутри сферы не наблюдалось никого.

Четвёрка замерла, ожидая дальнейшего развития событий. Если сфера сейчас начнёт опускаться…

Алмаз сжал цевьё «калаша», готовый, в отличие от бестолково метавшихся крылатых тварей, попробовать хоть как-то огрызнуться. Остальные приготовились к тому же самому.

Сфера начала гаснуть, исчезать… Четвёрка одновременно и шумно выдохнула, когда желтоватое свечение пропало совсем. Но продолжала ещё несколько минут смотреть вверх, боясь её нового появления.

Но время шло, и ничего не происходило. Алмаз вытер пот со лба и положил «дыродел». «Горыныч» тронулся вперёд, давя колёсами мёртвых кровохлёбов, которыми была густо усеяна большая часть дороги.

— Кто спросит «Что это было?» — получит в лобешник. — Лихо передёрнулась от очередного хруста под колёсами внедорожника. — Я так полагаю, что страшная сказка на ночь…

— Ведь это же… — Книжник не находил себе места. — Он же пожирает сам себя, Сдвиг-то… Сначала гейши, теперь кровохлёбы. Что дальше?

— А ты размышляй с другой точки зрения, — мрачно пробурчал Шатун. — С той, что нам меньше колбасни со всем этим мракобесием… Иначе свихнуться можно, согласен.

— Что дальше? — повторил Книжник. Никто не ответил. А что тут ответишь?

До Кургана, двести с гаком вёрст, добирались всю ночь. После встречи с «уничтожителем кровохлёбов» дорога пошла разбитая в хлам и преподнесла разработанному для таких гнусностей «Горынычу» несколько подлых испытаний. Которые он с некоторым трудом, но всё-таки выдержал.

Проехали железнодорожный переезд и, оставив с правой стороны довольно неплохо уцелевшую крестообразную стелу с надписью «Курган», двинулись в город. Над некогда многоликим центром Зауралья, изначально носившим название «Царёво Городище», вставал безмятежный рассвет цвета спелой груши.

— Дядя Игорь рассказывал, что у него отец на «Курганмашзаводе» бээмпэшки делал, — с ноткой печали в голосе поделился Книжник. — Хорошие машинки были. Прокатиться бы…

— Гляньте на этого вечно недовольного жизнью барбоса, — изумилась сидящая за «баранкой» Лихо. — Едет в компании самых натуральных терминаторов спасать Вселенную, и ему ещё хочется прокатиться на какой-то там бээмпэшке… Негодяй ты, Книжник.

— Палёным пахнет, — вдруг сказал очкарик. — Чувствуете? Пахнет ведь…

— Точно. — Недавно вынырнувший из зыбкого дорожного сна Алмаз принюхался. — Пахнет. Только как-то необычно, но точно — палёным…

Довольно быстро запах стал явственным, резким. Лихо посмотрела вперёд, но никаких привычныхпризнаков прошлого или настоящего разгула огненной стихии не заметила. Но запах был, он усиливался, ещё не спирая дыхание, но уже начиная досаждать, ударяя в нос.

— Дома… — вдруг сказал Шатун почему-то жалобным голосом. — Смотрите, дома оплавились.Вон, слева. И справа тоже…

Книжник прилип к стеклу, отыскивая взглядом то, про что говорил громила. Стоящее слева строение, имеющее насквозь официальный вид — если судить по остаткам колонн возле центрального входа, — выглядело так, словно оно было построено из воска, а кто-то большой порезвился вблизи него с огнемётом. Крыша здания отсутствовала совсем, расплывшись громадными тёмно-красными потёками, достигшими земли, застывшими на стенах первого, сравнительно уцелевшего этажа.

Это было невероятно, но здание выглядело именно оплавленным — разрушившимся под воздействием особогоогня или кислоты, способных превращать кирпич, бетон и камень во что-то напрочь лишённое правильной геометрической формы.

Справа было всё то же самое, только там красовалось подобие делового центра, построенного в извечном западном стиле — из стекла и бетона. Ему повезло чуть больше: расплавленной была только верхняя треть здания. Низ выглядел целёхоньким — если не считать нескольких вдрызг расхристанных стёкол на первом и втором этажах.

Алмаз не стал останавливаться, просто сбавил скорость почти до пешеходной и очумело таращился по сторонам. Пострадавших от неизвестной беды зданий становилось всё больше, пока они не пошли одно за другим, выставляя напоказ самые различные степени искорёженности.

— Помните, в Лужниках что-то вроде имеется… — Лихо на время оторвалась от созерцания невиданного пейзажа, истошно просящегося на полотно какого-нибудь мазилки, имеющего непреодолимуютягу к изображению различных постапокалипсических эпизодов бытия. — Там тоже выглядит как оплавленное… Но, как мне рассказывали, с Лужниками это стряслось именно в день возрастанияСдвига, и больше ничего подобного не было.

— А значит, круг замыкается, — глухо сказал Книжник, зябко передёрнув плечами. — Действительно замыкается. Не верю я в такие совпадения. Герман никогда не рассказывал, что видел что-то похожее в действии, не считая, конечно же, только что упомянутого Лихо дня… Значит, всё же конец. Без дураков и отсрочек.