Искатель. 1961-1991. Выпуск 4

Взобравшись на ближайший холм, он осмотрел рощу треску-чек сверху и вдруг с удивлением заметил, что в сплошном океане зелени, затопившем планету, знакомая ему реановская роща сохранила свои прежние границы. Впечатление было такое, будто кто-то специально укоротил растения, подстриг их вершины гигантскими ножницами с одной-единственной целью — обозначить границы зеленого острова, сохранившегося в песках Реаны через полтора миллиона лет. Кто и зачем мог это сделать? Спустившись в рощу, Ротанов, к величайшему своему удивлению, установил, что стебли растений вовсе не были срезаны. На определенной высоте они постепенно становились невидимыми. Ротанов вспомнил один из отчетов, в котором говорилось, что трескучки на Реане не имеют корней… Здесь корни были в наличии, зато не имелось цветов и плодов… Впрочем, нет… Это не совсем так, потому что цветы в виде огромных трескучих погремушек здесь тоже были, но только за той границей, где кончалась роща, сохранившаяся на Реане в далеком будущем… Во всем этом была какая-то неясная ему закономерность. Ротанову казалось, что вот сейчас, в эту самую секунду, он поймет нечто очень важное. Известные факты уже сами собой выстраивались в некую еще не совсем ясную систему: «Нет корней в будущем, но зато они есть здесь, в прошлом. Никто никогда не находил настоящих плодов трескучки. Споры — это не плоды, все слышали о легендарном семени трескучки, но никто его не видел…»

И в эту самую секунду, когда, казалось, он уже ухватил убегающую мысль, прямо над головой с оглушительным грохотом лопнул зрелый споронос. Лавина спор хлынула на землю и по¬крыла ее толстым темным ковром. Буквально в двух шагах от него лежал этот толстый шевелящийся ковер. Казалось, упав на землю, он все никак не мог успокоиться. Заинтересованный Ротанов подошел ближе. У него на глазах происходило образование живого спороносителя. Все споры теперь стянулись в тугую плотную массу, напоминающую разлитую по земле ртуть. Она была так же подвижна и, очевидно, так же тяжела. Постепенно из нее наверх начал медленно расти какой-то предмет. Но это не был знакомый и безобидный треножник: что-то другое, достаточно странное в своей неожиданности, обретало жизнь, становилось выше, массивнее. И вдруг он понял, что это такое… Это была голова, состоящая из одних огромных челюстей! Он видел, как пасть распахнулась и из челюстных дуг полезли наружу два ровных ряда острых как кинжал зубов…

Вскоре голова сформировалась полностью. Она была огромна и походила на голову ископаемого ящера. Приподнявшись на толстой и мощной шее, голова уставилась на Ротанова пустыми глазницами, словно оценивая противника. Их разделяло не больше трех метров, достаточно было одного броска мощной и гибкой шеи, чтобы челюсти сомкнулись в смертельной хватке. Он представил, какой жалкой щепочкой окажется для этого монстра его самодельный нож. Медленно, осторожно, как это делает охотник с незаряженным ружьем, повстречавший разъяренного медведя, он сделал шаг назад. Голова осталась неподвижной, только чуть повернулась в его сторону и медленно сомкнула челюсти, словно пробуя их подвижность. В этот момент порыв ветра налетел на Ротанова сзади. Очевидно, его запах ударил в ноздри чудовищу. Голова сморщилась, словно собиралась чихнуть, и вдруг опала, растворилась в темном озере спор, только что родившем ее. Почти сразу же из него один за другим стали вылупляться, как цыплята из яйца, уже знакомые Ротанову треножники живых спороносителей. Они тут же разбегались в разные стороны и исчезали в зарослях.

Через несколько минут ничто уже не напоминало о происшедшем. Потрясенный Ротанов достал флягу с водой и смочил пересохшее от волнения горло. Потом тяжело опустился на песок рядом с тем местом, где только что раскачивалась, грозя ему гибелью, голова чудовища. Песок в этом месте казался нагретым. Ротанов набрал его полную пригоршню и медленно пропустил между пальцев.

Так что же произошло? Вначале чудовище явно собиралось атаковать. «Стоп, — тут же остановил он себя, — никакое это не чудовище, это часть растения, у него нет ни своей энергии, ни органов для ее выработки. Значит, энергию и соответствующие команды масса спор получала от своего родителя…» Ротанов задумчиво смотрел на толстый ствол растения с разорванным спороносом. Свесившись набок, он сейчас еще больше походил на белый колокол… «Что же ты такое? — тихо спросил Ротанов. — Твои корни уходят в глубокое прошлое. Они растут здесь за миллион лет до того времени, когда распускаются колокола цветущих спороносов… Только в неведомом будущем образуются плоды — оттого никто и не находил легендарного семени трескучек… Растение, подчинившее себе время или приспособившееся к его течению настолько, что время стало не властно над ним? Его сок, проникая в живые клетки человеческого тела, способен перенести их хозяина в далекое прошлое, к самым истокам… Так растение ли это, или нечто значительно более сложное и, может быть, даже более важное, чем найденные им в прошлом остатки рэнитской цивилизации?»