Искатель, 1961 №3

Прекрасная рука за стенкой дрогнула, повторив в исполинском масштабе жест командира, и бесшумно скользнула на свое место. Плотно закрытая чаша, рассыпая желтые цветы и белые звезды, исчезла в чреве корабля. Аудиотермометр выходил из себя. Система охлаждения билась в лихорадке, жидкий аммиак пульсировал в трубах, словно кровь в висках орущего безумца.

Командир закрыл наружный люк.

— Готово.

Все замерли в ожидании. Гулко стучал пульс корабля, его сердце отчаянно колотилось. Чаша с золотом на борту! Холодная кровь металась по жестким жилам: вверх-вниз, вправо-влево, вверх-вниз, вправо-влево…

Командир медленно выдохнул.

Капель с потолка прекратилась. Лед перестал таять.

— Теперь обратно.

Корабль сделал полный поворот и устремился прочь.

— Слушайте!

Сердце корабля билось тише, тише… Стрелки приборов побежали вниз, убавляя счет сотен. Термометр вещал о смене времен года. И все думали одно: «Лети, лети прочь от пламени, от огня, от жара и кипения, от желтого и белого. Лети навстречу холоду и мраку». Через двадцать часов, пожалуй, можно будет отключить часть холодильников и изгнать зиму. Скоро они окажутся в такой холодной ночи, что придется, возможно, воспользоваться новой топкой корабля, заимствовать тепло у надежно укрытого пламени, которое они несут с собой, словно неродившееся дитя.

Они летели домой.

Они летели домой, и командир, нагибаясь над телом Бреттона, лежащим в белом сугробе, успел вспомнить стихотворение, которое написал много лет назад:

Порой мне Солнце кажется горящим деревом…
Его плоды златые реют в жарком воздухе,
Как яблоки, пронизанные соком тяготения,
Источенные родом человеческим.
И взор людей исполнен преклонения—
Им Солнце кажется неопалимым деревом.

Долго командир сидел возле погибшего, и разные чувства жили в его душе. «Мне грустно, — думал он, — и я счастлив, и я чувствую себя мальчишкой, который идет домой из школы с пучком золотистых одуванчиков».

— Так, — вздохнул командир, сидя с закрытыми глазами, — так куда же мы летим теперь — куда?

Он знал, что все его люди тут, рядом, что страх прошел и они дышат ровно, спокойно.

— После долгого-долгого путешествия к Солнцу, когда ты коснулся его, подразнил и ринулся прочь, куда лежит твой путь? Когда ты расстался со зноем, полуденным светом и сладкой негой, каков твой курс?

Экипаж ждал, когда командир скажет сам. Они ждали, когда он мысленно соберет воедино всю прохладу и белизну, свежесть и бодрящий воздух, заключенные в заветном слове; и они увидели, как слово рождается у него во рту и перекатывается на языке, будто кусочек мороженого.

— Теперь для нас в космосе есть только один курс, — сказал он.

Они ждали. Ждали, а корабль стремительно уходил от света в холодный мрак.

— Север, — буркнул командир. — Север!

И все улыбнулись, точно в знойный день вдруг подул освежающий ветер.

Перевод с английского Л. Жданова

РЭЙ ДУГЛАС БРЭДБЕРИ

По всем американским нормам он настоящий счастливчик. Ему только что исполнилось сорок лет, но у него за плечами девятнадцатилетний писательский стаж и восемь опубликованных книг. Он признанный сценарист — по его сценарию поставлен прославленный фильм «Моби Дик» с Грегори Пеком в главной роли. Его пьеса «Луч» идет на сцене американских театров. Он дважды был удостоен премии имени О. Генри — честь, которая даже однократно достается редким писателям. Общество научно-фантастических писателей Соединенных Штатов уже четвертый раз избирает его своим президентом. Он живет в чудесном светлом доме в Лос-Анжелосе. У него большая семья — молодая жена и пять маленьких дочерей. Что же еще нужно человеку для счастья?

Но почему так мрачны его произведения? Об этом говорят даже названия книг Брэдбери: «Мрачный карнавал», «Вино из одуванчиков», «Лекарство от меланхолии». Болезненные кошмары, несколько напоминающие трагические видения Эдгара По, тревожат его воображение. Его неотступно преследуют апокалиптические картины атомной войны, гибели цивилизации, одичания человечества, конца света..

Писатель рисует эти кошмары, наблюдая окружающую его буржуазную действительность.

В романе «451 градус по Фаренгейту», переведенному на русский язык в 1958 году, Брэдбери нарисовал жестокую и мрачную картину недалекого будущего. Это не то будущее, в которое он верит, но то, чьего пришествия он страшится — он показывает гиперболическое развитие черт, присущих «образу жизни» крупнейшей страны капитализма уже сегодня. «Люди, еще не поздно одуматься», — словно говорит писатель. Но он не дает ответа на простой вопрос: а что должны люди делать, чтобы не допустить этого?

Все творчество Брэдбери — это выражение мучительной раздвоенности его души, это поиски в страшном мире капитализма положительного героя, это думы о будущем, о котором стоило бы мечтать..