Искатель. 1964. Выпуск №2

На миг ему стало жаль себя, потому что он бродил один и ему не с кем было посмеяться и не с кем было говорить приглушенным голосом, все повторяя и повторяя древние и вместе новые слова, которых он знал — внезапно он с удивлением убедился в этом — великое множество… Но тут же он подумал о монтажниках. Мысли о них вдруг захватили его, словно бы эти люди все время шли за ним по ночному лесу и вот теперь улучили момент.

Что же это была за работа? Он представил себе четверых — нет, пятерых, потому что Велигай, судя по микроизлучателям, тоже был из этих людей, — стоящими на каком-то помосте или площадке и напряженно вглядывающимися в бушующее пространство. Но он никак не мог придумать, что же должно бушевать в пространстве, и картины не получилось.

Это рассердило его, и вдобавок он едва не налетел на внезапно пересекшего тропинку человека. Кедрин инстинктивно вытянул руки, и его пальцы ощутили странное, прохладное и гладкое вещество комбинезона.

Человек остановился, длинные крылатые глаза взглянули на Кедрина и узнали его. На миг в них мелькнула искорка смеха, и вновь только обычная доброжелательная вежливость тлела под веками. Кедрин стоял растерянный, не опуская рук, извинения никак не могли выговориться. Не думая, он стиснул плечи женщины и поцеловал ее — неожиданно для себя еще более, чем для нее.

— Ну вот… — сказал он.

Она колебалась долю секунды. Потом улыбнулась:

— Здесь такой обычай, на острове? Или…

— Нет. Но…

— Впрочем, все равно. Пусть это будет прощанием с Землей. Прощай…

Кедрин догнал ее почти бегом и зашагал рядом, глядя не вперед, а на тонкое лицо женщины.

— Смотри на тропу, — не оборачиваясь, тихо сказала она. — Ты упадешь.

— А ты?

— Я нет.

Он послушно отвел глаза. Небывалый вечер, неизвестный край…

— Я правильно иду к Мыслителю?

Она заставила его ощутить конкретность пространства. Лес, людей на тропинках, один разлегся на теплой земле и уставился на экран телеинформатора.

— Ах… к Мыслителю? Тогда сейчас направо…

Она ускорила шаги. Обернувшись, улыбнулась в последний раз. Она простила… Впереди, у подножия статуи Мыслителя — не древнего, роденовского, а нового, Нилуа — Кедрин различил четыре отблескивавшие фигуры.

Монтажники смотрели на статую. Затем, не отрываясь, подняли руки — это означало, должно быть, что женщину заметили, и Кедрина удивила способность этих людей видеть, не поворачиваясь, все, что происходило по бокам. Потом они все-таки повернулись и вежливыми кивками попрощались с Кедриным.

— Время, — сказал Седов. Курлыкающий голос его был неожиданно звонок, но все же с хрипотцой, словно в металле была трещинка. — Вы проводили ее, это очень любезно с вашей стороны. Хотя это лирика. Прощайте.

Мыслитель остался один и все так же пристально смотрел вдаль, на лежащий за океаном континент. Пять силуэтов растворились в темноте. Кедрин прошел немного вперед, чтобы лучше видеть, как они уходят — и она с ними. Нет, он не встретит ее завтра…

Небывалое упрямство выросло в нем. Не встретит? Ну, это еще не доказано…

Он кинулся вдогонку по ровно светящейся — таково было ее покрытие — дороге, уходящей к бухте. Он бежал быстро, и, однако, когда достиг берега, с крутого борта темной махины, которой еще вечером здесь не было, уже убирали трап. Кедрин ухватился руками за последнюю перекладину и поехал вверх, больно стукаясь коленями о гладкий борт. Люк приближался. Тонкая рука вытянулась оттуда, схватила за ворот… Кедрин почувствовал, как его поднимают на воздух, и удивился неожиданной силе Холодовского. Тот задумчиво смотрел на Кедрина и чуть улыбался, и фигура его казалась столь же хрупкой, как и раньше, хотя он только что держал на вытянутой руке восемьдесят килограммов: свой вес Кедрин знал точно…

В салон его буквально втолкнули и кинули в кресло. Сквозь задний иллюминатор было видно, как над водой взлетели и упали стрелы пламени. Их строенная ракета, длинная сигара над двумя покороче — «Зеленый прыгающий кузнечик», глайнер — скользнула по взволновавшейся, мигающей воде.

Бег ускорялся. Кедрин знал, что сейчас все на острове, кто мог видеть, смотрят на это чудо, которое не может примелькаться: тяжелый корабль уже не держался на воде… Блеснули короткие косые крылья. Вода закипела, гул проник в салон, громадный «Магеллан» осуждающе закачался у стенки…

На высоте пятидесяти километров моторы умолкли. «Прыгающий кузнечик» втянул крылья. Тогда Кедрин оглядел салон.

Он казался пустым, на этом витке ночные рейсы не собирали пассажиров. В салоне были только те пятеро — ну и, разумеется, шестой, сам Кедрин. Приняв сердито-независимый вид, он как бы невзначай подсел поближе к монтажникам.

Никто из них, казалось, не удивился, да никто из них давно уже не удивлялся поступкам, неожиданным лишь для человека, не видящего скрытой связи явлений… Только Гур чуть-чуть прищурил глаза.

— Логика погибла в лесу, — пробормотал он.

— Ну, Гур, — проворчал Дуглас. — Ну, ну…