Искатель. 1968. Выпуск №1

— А в чем, собственно говоря, дело? — небрежно процедил Хайнц. — Я, кажется, не собирался нарушать правила светомаскировки. Впрочем, если у вас в этой дыре монастырские правила, то я не собираюсь в них соваться со своим уставом высокогорной альпийской лыжной базы «Остпройсен-хютте». Там мои парни из «гитлерюгенд» привыкли дышать чистым, ледниковым воздухом, который так любит и наш фюрер. Не правда ли?

Субъект с лакейской улыбкой кивнул в знак согласия, но от двери не отошел.

Хайнцу пришлось вернуться к стойке бара, где по-прежнему пили шнапс и коньяк армейские офицеры. Перекинувшись с ними несколькими фразами, Хайнц незаметно вышел из «Курсалона». Но прежде чем ему удалось добраться до своего пансиона, Хайнцу пришлось минут десять пережидать у подъезда «Курсалона», пока мимо него не прошла — в сторону «Чертова озера» — длинная колонна крытых военных грузовиков, которую сопровождали бронетранспортеры с расчехленными пулеметами.

Хайнц заметил, как тщательно соблюдалась светомаскировка в городке, куда даже случайно не залетали самолеты-разведчики союзной авиации.

По пути к пансиону Хайнца несколько раз останавливали патрули, придирчиво проверяли документы, в упор высвечивая его лицо мощными карманными фонарями.

— Разве на курорте введен комендантский час? — с неподдельным удивлением спрашивал Хайнц гестаповцев. Но в ответ слышал лишь сухую и властную реплику: «Проходи!»

Впечатлений и наблюдений первых же суток пребывания в Бад-Аусзее оказалось для опытного глаза разведчика достаточно, чтобы подтвердить главный вывод, сделанный Линдеманом при анализе записей телефонных книг объекта, коммерческой переписки Шисля и конечного пункта следования специального курьера СД, — в районе Бад-Аусзее притаился новый сверхсекретный объект, который, по-видимому, находился в подчинении командования военно-морских сил гитлеровской Германии…

На следующее утро Хайнц купил целую дюжину туристских карт, путеводителей, видовых открыток Бад-Аусзее и его окрестностей. Подозрений эта покупка не могла вызвать, ибо вид приезжего «новичка», углубленно изучающего маршруты «оздоровительных прогулок», был типичной местной деталью. И потому фигура молодого человека, удобно расположившегося па скамейке под каштаном, с целой топографической коллекцией на коленях, обыденно вписывалась в привычную картину городской жизни.

Хайнц сидел у того же «Курсалона», не пропуская взглядом ни одной машины и ни одного человека, направлявшегося в сторону Грундльзее и Топлицзее. О прибытии фон Борзига в Бад-Аусзее Хайнца должны были предупредить австрийские подпольщики-железнодорожники. Но Хайнц решил подстраховать самого себя: необходимо было считаться с любой неожиданностью.

«…Шансы на успех операции в общем-то невелики», — к неутешительному выводу пришел Хайнц, изучив по картам окрестности Бад-Аусзее и подступы к двум озерам, окруженным с трех сторон неприступными скалами «Мертвых гор».

О том, чтобы совершить нападение на курьера СД в самом Бад-Аусзее, нечего было и думать. Хайнца сразу бы схватили или пристрелили на месте патрули и гестаповские агенты, которыми буквально кишел курортный городок. Нельзя было осуществить захват «черного портфеля» и по дороге к Грундльзее. Это было бы равносильно попытке ликвидировать фон Борзига в каменном коридоре, где выход и вход был бы мгновенно перекрыт гитлеровцами. Оставался один вариант: узкий, протяженностью в три-четыре километра лесистый перешеек, соединявший Грундльзее с «Чертовым озером».

«…Буду завершать операцию там, за первой линией контрольных постов, — принял решение Хайнц. — В мою пользу элемент внезапности, наконец неприступные скалы».

Только теперь Хайнц по-настоящему почувствовал, как ему пригодится еще юношеское увлечение альпинизмом, доведенное до мастерства в специальной горнолыжной школе, уже здесь, в горах рейха и Остмарка. Хайнц по достоинству оценил «австрийскую школу» покорения каменной стихии Альп. И этот накопленный опыт должен был верно послужить отважному разведчику в предстоящем опасном поединке…

Репортаж о покушении на фон Борзига попался на глаза Кройцеру, перенесшему тяжелую операцию, спустя лишь несколько дней после случившегося.

«…Ловкая бестия тот, кто протолкнул в прессу этот винер-штрудель[7], прослоенный правдой и кривдой!» От охватившей его ярости Кройцер вцепился ногтями в простыню. «Громоотвод, и только, — быстро схватил суть дела хауптштурмфюрер, который давно уже набил мозоли и на межведомственных интригах, превратившихся в непрерывную закулисную войну между гестапо и их VI отделом зарубежной разведки СД. …Отвели одним махом ответственность от гестапо, да еще выдали себя за «героев», спасших специального курьера СД!