Искатель. 1972. Выпуск №4

После двух часов непрерывной работы они не сдвинулись ни на шаг. Трубку никак не удавалось прочистить. Ни расплавить, ни протолкнуть проволокой, ни разбить на куски. Эриксону хотелось накричать на них, приказать пошевеливаться, перестать бездельничать, Но он-то знал, что лучше Уоттса никто на борту не мог выполнить эту работу. В четыре часа, когда почти все корабли конвоя уже исчезли из виду, Эриксон передал радиограмму «Вайперосу», объяснил ситуацию, а в ответ последовало только: «Вас понял». Своим подтверждением «Вайперос» разрешал корвету самостоятельно произвести ремонт и поскорее догонять конвой.

Эриксон стоял, облокотившись на поручни мостика, и глядел на темную, покрытую нефтяными пятнами воду. Позади него Ферраби, Бейкер и вахтенные праздно рассматривали детали зенитной пушки, с которой снимал чехол один из матросов. Монотонно попискивал гидроакустический аппарат — он всегда начеку. Антенна радара вращалась над мостиком, ощупывая невидимый горизонт. Оба впередсмотрящих по очереди поднимали бинокли и описывали ими одну и ту же дугу: с траверза в корму и обратно, а затем с траверза в нос. Корвет был совершенно неподвижен. Вымпел обвис. Кто знал, что скрывается под темной поверхностью моря? Кто знал, не следят ли именно сей час за ними злобные взгляды врагов? В нервной и подавляющей тишине эти мысли множились, росли. Им противостояла надежда поскорее исправить повреждение и вновь двинуться в путь. Матросы ловили рыбу со шкафута. Эриксон мог бы сказать, что под ними не менее тысячи саженей до дна, что рыбу на удочку они не поймают. Но лучше было сидеть и ловить рыбу на леску с крючком и хлебной насадкой, болтающейся в шести тысячах футов от морского дна, чем вообще ничего не делать…

Внизу, в машинном отделении, старший механик Уоттс нашел наконец выход. Правда, рискованный, но иного решения не было.

— Придется распилить трубку на куски, — сказал он Грейсу.

— А потом?

— А потом прочистим ее и все сварим.

— Ночи не хватит, — хмуро возразил Грейс.

— Войны не хватит, если мы этого не сделаем, — ответил Уоттс. — Достань-ка ножовку, пока я схожу доложить наверх.

Уоттс поднялся на мостик, когда вдалеке показался «Вайперос». Эсминец принесся как ураган с северо-запада около пяти вечера. Едва показавшись на горизонте, он замигал сигнальным прожектором, желая знать решительно обо всем: о состоянии ремонтных работ, о времени и возможности вновь отправиться в путь и о том, не засекли ли чего подозрительного эхолот, радар и сигнальщики, не появлялся ли самолет и еще кучу подобных же вещей. Поговорив с Уоттсом, Эриксон передал: нашли повреждение, сумеют с ним справиться, но потребуется почти вся ночь, а подозрительного пока, слава Богу, ничего не обнаружили.

«Вайперос» не стал подходить ближе. Войдя в визуальный контакт с корветом, он лениво прошел по дуге миль десять, пока обменивался сигналами. Потом после короткой паузы просигналил: «Не смогу обеспечить вам охрану на всю ночь».

— Ничего, — ответил Эриксон, — переспим и без вас. — Последнюю фразу он вставил специально, чтобы «Вайперос» не очень печалился о них.

Последовала еще одна пауза. «Вайперос» потихоньку удалялся на северо-запад. Когда стала видна только одна его корма, эсминец передал: «Оставляю вас. Всего лучшего» и скрылся за линией горизонта. С корвета едва различили последний его сигнал: «Спокойной ночи, Золушка!»

— «Спокойной ночи, старший братец», — продиктовал Эриксон ответ, но отменил его раньше, чем Роуз начал передавать. Капитан «Вайпероса» был немного старше его по званию, и Эриксон не хотел рисковать.

Ремонт тянулся достаточно долго, чтобы часы эти показались им настоящей пыткой. Уоттс отрезал восемь кусков трубки, прежде чем вытащил пробку — обыкновенный кусок обтирочной ветоши, ставший каменно-твердым под давлением масла в месте изгиба.

Вопрос о том, как ветошь туда попала, дал повод для оскорбительных и яростных получасовых ругательств, после которых старший кочегар Грейс и вся машинная команда стали сокрушенно проклинать про себя всю систему флотской дисциплины. Но времени терять было нельзя. Ругаясь и допрашивая своих матросов, Уоттс продолжал сваривать куски трубки в одну, нужной длины и конфигурации. Результат этой деятельности выглядел не очень надежно. Но в конце концов вся трубка была сварена, вычищена и выпрямлена. Они согнули ее и стали устанавливать на прежнее место.

А над морем опустились сумерки. Затем пришла ночь. Локкарт обошел верхнюю палубу три или четыре раза, пока не убедился, что ни один лучик света не проникает наружу. Радио в кают-компании и в кубрике выключили. Был отдан строжайший приказ не шуметь. Спасательные шлюпки приготовили для быстрого спуска, а крепления плотов сняли на случай, если «придется срочно сматываться вплавь», как мрачно пошутил Тэллоу.

— И если кто-нибудь из вас, — предупредил он матросов, — будет сегодня ночью шуметь, у того я кишки пущу на галстуки…