Искатель. 1972. Выпуск №4

И у самых романтичных на первый взгляд морских загадок может быть, как показывает очерк Л. Скрягина, весьма прозаическое объяснение. Впрочем, показалось ли бы особенно таинственным исчезновение «Джоиты» уже через несколько лет после описанных событий? Ведь размах действий пиратов XX века не только не уменьшается, но все время растет, становятся известными все новые и новые факты их деятельности, пираты стали грозной опасностью Южных морей.

И пусть на смену бронзовым орудиям, палившим тяжелыми чугунными ядрами, пришли скорострельные пушки и крупнокалиберные пулеметы, пусть вместо неповоротливых парусных кораблей — быстроходные катера, оснащенные радиостанциями и совершенными навигационными приборами, а награбленные деньги прячут теперь не на «островах сокровищ», а на текущих банковских счетах… Изменились лишь методы и средства — цели современных «джентльменов удачи» те же, что и столетия назад. Да и так ли уж удивителен факт существования пиратства в XX веке? Ведь грабеж и насилие во все времена неминуемо соседствуют с частной собственностью и частным предпринимательством…

О новых фактах деятельности пиратов XX века, ставших известными не так давно, о борьбе с ними подробно рассказывает документальный очерк С. Милина.

Сергей МИЛИН НАСЛЕДНИКИ МАДАМ ВОНГ

СЮРПРИЗ РЫЖЕБОРОДОГО

Во второй половине дня ветер стих. Воцарилась гнетущая тишина: природа, казалось, окончательно обессилела, истомленная тропическим зноем. Несмотря на близость суши — всего в ста милях к югу, скрываемые легкой дымкой, простирались влажные джунгли Борнео, — не было видно ни одной птицы. Лишь стайки летающих рыб время от времени взвивались над водой и стремительно неслись на своих радужных крылышках, вычерчивая хвостами на зеркальной глади тонкие дрожащие штришки. На спокойной поверхности моря играли розовые и серебристые блики, переходя вдали в яркую синеву, В этом пространстве, полном тишины, света и прозрачных красок, даже обычный грубый трехмачтовый сампан с черными просмоленными бортами казался словно перенесенным сюда из сказок о Синдбаде Мореходе.

Впрочем, стоило приглядеться внимательнее, и иллюзия тут же рассеивалась: стоявший рядом с рулевым в крошечной рубке сампана капитан-китаец не отрывал глаз от черных раструбов сильного морского бинокля. Обшаривая горизонт, он бросал краткие команды матросу у руля. Повинуясь им, суденышко шло короткими галсами, напоминая рыскающую по лесу охотничью собаку. Но вот где-то у самой линии горизонта капитан увидел маленькую черную точку. Он опустил бинокль и протянул руку за микрофоном портативной рации, выглядевшей инородным телом на ободранной рыбацкой фелюге. В эфир полетели условные фразы на кантонском диалекте: «Рыба сто шестьдесят. Косяк десять корзин. Брать неводом на старой отмели». В переводе на обычный язык это означало, что, как и донесли агенты капитана Ченг И, на рифы Коннел в ста милях от саравакского порта Мири сел греческий пароход «Аэкос» грузоподъемностью 10 тысяч тонн.

Вскоре сампан подошел к прочно застрявшему на камнях «Аэкосу» и ярдах в ста от него приглушил дизель. «Груз наверняка потянет тысяч на двести, если не больше», — мысленно прикинул Ченг И, наметанным глазом цепко осматривая ржавую стальную громаду греческого парохода.

— Эй, на «Аэкосе»! — сложив рупором ладони, громко окликнул он по-английски, затем повторил то же самое по-китайски. Палуба по-прежнему оставалась пустой. Китаец терпеливо продолжал кричать, хотя было ясно, что потерпевшее аварию судно оставлено командой.