Искатель. 1974. Выпуск №5

— Логов ищет окольный путь: он хочет и долг выполнить, и не сознаться в проступках жены, — рассуждал Дирксен. — Толкнула его на это жена, ее доводы. Видно, и раньше Алена направляла действия Логова по угодному ей руслу. Логов, вероятно, из той породы мужчин, которые посвящают жен во все свои дела, даже служебные. — Дирксен сделал паузу. — Логов привык следовать советам жены и, судя по всему, пока не ошибался, хотя в сложное положение вроде нынешнего он до сих пор вряд ли попадал.

Дирксен отмотал пленку еще дальше.

«…Нам жить здесь совсем немного, — говорила Алена. — Через три-четыре месяца кончается срок командировки. Мы вернемся в Москву и все забудем. Мы обеспечены, ты на хорошей работе, пользуешься уважением, будешь продвигаться вперед…»

Дирксен нажал на кнопку «стоп». Удобней устроившись в кресле, он заговорил снова:

— Алена защищает мир, который складывала по камешку на протяжении пятнадцати лет. Она не желает для мужа судьбы героя, она думает о карьере: пусть не стремительной, но обеспеченной и устойчивой. И учит мужа: не всегда нужно идти теми же тропами, что и герои из книг и газет, бывает разумно пуститься в обход.

Рэндолл с нескрываемым любопытством наблюдал за Дирксеном. Он восхищался им, но старался скрыть восхищение, чтоб подчиненный не вообразил себя умнее начальника.

Дирксен нашел еще одно место в разговоре Логова с женой.

«…Наша репутация сильно пострадает, если ты расскажешь обо всем в посольстве. Дипломатической карьере конец. В лучшем случае — отзыв в Москву и там — персональное дело, и ничтожная должность без перспектив и надежд».

Голос Алены смолк, и воцарилось молчание, только шорох бегущей пленки доносился из магнитофона.

— Логов задумался. — Дирксен продолжал анализировать. Он закурил, жадно затянулся сигаретным дымом. — Логов, по-видимому, с самого начала разговора с женой носил в себе мысль об этом, хотя и произносил гневные тирады. Сейчас Алена выразила ее. Вот причина его колебаний — боязнь последствий, в которой он не желает сознаться и потому глубоко прячет в себе, отгораживается от нее словами о долге, о предательстве.

Дирксен выключил магнитофон.

— Что ж, кажется, мы поставили верные ставки: Логова — хищница, а Логов — далеко не солдат, не Матросов, — заключил Дирксен. — И все же… — Дирксен помолчал. — И все же что-то в их поведении тревожит меня.

— Бросьте, Дирксен! В голосе Рэндолла явственно прозвучало раздражение. — Послушайте разговор Логовой с консулом. Он объясняет все!

Дирксен склонился над магнитофоном…

— Вам ясно, Дирксен? Логова не сказала консулу ни о ночном разговоре, ни о пакете! Для Логовых дороги обратно нет! — Рэндолл решительно задвинул в стол ящик с магнитофоном и тоном приказа продолжал: — Ваша задача — закрепить в Логове страх перед последствиями, которые неизбежны, если он не будет молчать. Жена пробудила в нем этот страх, нужно сделать его постоянным, чтоб Логов никогда уж от него не избавился. А теперь о перевороте. План переворота побывал в чужих руках. Я убежден, что теперь вы заставите Логова молчать, однако откладывать переворот до отъезда премьера в Россию нельзя. Я распорядился начать операцию в эту ночь, в ночь с воскресенья на понедельник. Сейчас никто не может нам помешать. Я сам дам знак командующим военными округами.

— Еще нет сведений о Сумани, — сказал Дирксен.

На стене кабинета мигнула лампочка. Рэндолл включил телефон и снял трубку. Дирксен взглянул на часы — звонили вовремя, как он и надеялся. Рэндолл буркнул в трубку короткое «о'кэй», положил ее на рычаг и опять выключил телефон.

— Сработано чисто, — сказал он. — Сумани мертв. Его папку везут сюда. А труп шофера грузовика полиция обнаружила в реке. Утонул в состоянии крайнего опьянения. Так записано в полицейском протоколе.

ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЧАСОВ ПОСЛЕ АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФЫ, В ВОСКРЕСЕНЬЕ, В ОДИННАДЦАТЬ ВЕЧЕРА

Владелец «Морского дракона» — японец постарался сделать ресторан фешенебельным и в то же время уютным, соединить европейскую роскошь с отменным японским сервисом. У пылавшего неоновым огнем подъезда Логова встретил бой — юноша в голубом хаори с изображением дракона на груди и спине. Почтительно склонившись, бой принял у Логова ключи от машины, чтоб отогнать ее на стоянку.

Едва Логов ступил под навес у входа в ресторан, стеклянные двери с матовыми драконами на створках сами распахнулись, впустили Логова и бесшумно закрылись. Логов окунулся в прохладу, приятную и освежающую после влажной духоты улицы. Расставленные на столах и многократно повторенные узкими зеркалами свечи чуть освещали пурпурные бархатные стены и потолок, багровый ворсистый ковер, застилавший пол, и от этого полумрак в зале казался темно-красным. Между фосфоресцирующими квадратами скатертей сказочными птицами неслышно парили официанты в белых мерцающих курточках. Два ярких пятна оживляли сумеречный зал. Над стойкой бара лучились иероглифические строки стихов, звучавших неожиданно в этой тропической стране: