Искатель. 1974. Выпуск №6

— И там не очень ладили. Ребята же рассказывали.

Версию, которую разработал Чиквани, Сулава знал хорошо.

Когда он ушел из кабинета, Андрей Аверьянович сказал об этом следователю. Тот развел руками:

— Страна у нас маленькая, все всё быстро узнают, а версии тем более.

Он не лишен был юмора, следователь Чиквани. Во всяком случае, на этот раз он не стал защищать выводы следствия.

— Вы, наверное, решили, — сказал он, — что я ломлюсь в открытую дверь, задавая Сулаве такие лобовые вопросы?

Андрей Аверьянович не стал его разубеждать.

— И недоумеваете, — продолжал Чиквани, — отчего не напомнил о забытых тропах через перевалы и не спросил, почему они с Давидом интересовались ими у Гурама?

— Я бы недоумевал, если бы вы этот вопрос задали, — ответил Андрей Аверьянович.

— Ну что ж, значит, вы не так уж плохо обо мне думаете, — усмехнулся Чиквани. — Этот Сулава — хитрый мужчина, наводящих вопросов ему задавать не следует.

Через час следователь Чиквани уехал: туман стал подниматься, и одна из машин альплагеря пошла за перевал.

Андрея Аверьяновича Васо уговорил остаться на денек в лагере. Решили, что Фидо останется тоже и завтра отвезет гостя на «козлике» с заштопанным верхом в районный центр, а сегодня они съездят в ущелье небывалой красоты.

Отправив группы альпинистов на занятия, Васо зашел за Андреем Аверьяновичем, сидевшим в его кабинете возле шкафа с книгами.

— А у вас тут собрано много интересных изданий по альпинизму, — сказал Андрей Аверьянович. — Вот бы недельку чистого досужего времени — почитал бы всласть.

— За чем дело? — улыбнулся Васо. — Поставим вас на довольствие, станем кормить манной кашей по утрам и бараньим рагу в обед…

— Увы, — вздохнул Андрей Аверьянович, — завтра изложу свои соображения по делу — и домой.

— Но ведь процесс еще и не начинался, — сказал Васо.

— Полагаю, что он в ближайшее время и не начнется: необходимость более тщательного расследования очевидна.

— Это значит, Алику сидеть и сидеть?

— Я буду ходатайствовать об освобождении его из-под стражи хотя бы до суда. Пусть сидит дома, готовится к экзаменам. Против него серьезных улик нет. И, наверное, не будет…

В дверь заглянул Фидо.

— Едем? — спросил он.

— Едем, — ответил Васо. — Пошли, Андрей Аверьянович, машина ждет нас.

Минут через десять открылось небольшое селение. Переехали реку по деревянному, из неошкуренных бревен мосту и оказались на маленькой площади. И тотчас, будто они выросли из-под земли, машину обступили ребятишки.

Дома здесь были не каменные, как за перевалом, а деревянные, крытые дранкой, одноэтажные, с широкими, во весь фасад, открытыми террасами. Из ближайшего дома вышел мужчина в армейских шароварах, в чувяках, надетых на шерстяные носки. Он поздоровался и спросил:

— Далеко едешь?

— В ущелье, — ответил Васо.

— Не проедешь, дорогу завалило.

— Где?

— На двенадцатом километре.

— Может, проскочим?

— Нет, там метров на пятьдесят оползень. Мы ходили, смотрели. Вниз пошел человек — за бульдозером. Раньше, чем завтра к вечеру, не пробьют.

Вышли из машины.

— Экая жалость, — вздохнул Васо.

— Сильный ливень был, — как бы извиняясь, сказал мужчина в шароварах. — Пойдем в дом.

Вошли в дом. В большой квадратной горнице стояли стол, деревянный, с прямой спинкой диван и несколько стульев. На столе сыр, зелень, лепешки и большой глиняный кувшин.

— Садись, — пригласил хозяин, — выпей стакан араки, поешь сыра.

— Мы недавно завтракали, — ответил Васо, — спасибо.

— Э-э, нет, не обижай, садись.

В комнате было не очень светло, и Андрей Аверьянович не сразу разглядел человека, сидевшего на диване. Но вот он поднялся, высокий, крупный, и шагнул от стола.

— Садитесь, садитесь, — пригласил он и протянул руку Фидо. — Здравствуй…

Андрей Аверьянович впился глазами в говорившего: этот глуховатый, с хрипотцой голос был ему знаком. Мужчина подал руку Васо, а потом повернулся к Андрею Аверьяновичу и ему сказал: «Здравствуй» — и подал большую, тяжелую руку.

Прямо перед собой видел Андрей Аверьянович широкий подбородок и крупные губы. Он не сомневался — это был тот самый незнакомец в пастушьей шляпе, заступивший ему дорогу возле дома Николоза.

Андрей Аверьянович пожал протянутую руку и назвал себя. Незнакомец усмехнулся, дернув небритой щекой.

— Валико, — сказал он. — Будем знакомы.

— Валико — родственник Григола Сулавы, — пояснил Васо. — Известный в здешних краях удачливый охотник.

— Хорошо говоришь обо мне, — Валико опять дернул щекой, — спасибо.

Сели за стол.

Хозяин налил в стаканы араки. Валико поднял свой стакан и сказал:

— Выпьем за нашего дорогого гостя, — он поклонился в сторону Андрея Аверьяновича, — за его драгоценное здоровье, за его успехи. Чтобы ему было у нас хорошо, чтобы увез он лучшие воспоминания о нашей стране…

Валико выпил араку и, поставив стакан, не отрываясь, смотрел на Андрея Аверьяновича широко расставленными, как у Сулавы, глазами.

Арака была не очень крепкая, припахивала дымком. Андрей Аверьянович отпил полстакана.

— Нет, нет, — запротестовал хозяин, — до дна пей, до дна.

— Не настаивай, — сказал Фидо.

Андрей Аверьянович заел острой травкой, встал и поднял стакан.