Искатель. 1978. Выпуск №5

— На свете гораздо больше славных людей, чем думают. Не понимаю, как можно видеть везде одно только зло! А вот и мсье Криделька пришел, — добавила она, поглядывая через глазок.

Это был человек лет сорока, с бледным лицом, с волосами намного темнее, чем у овернца, хозяина бистро; он машинально вытер ноги о половик перед тем, как подняться по лестнице.

— Он тоже живет на третьем этаже, рядом с мадемуазель Изабеллой.

Мегрэ пробежал глазами бумажку, которую дал ему Воклен.

— Он югослав, — сказал комиссар.

— Да, но он давно живет в Париже.

— Чем он занимается?

— Вы никогда не угадаете. Работает санитаром в психиатрической лечебнице. Видно, поэтому так неразговорчив. Кажется, это очень тяжелая работа. Человек он достойный, у себя на родине был адвокатом. Не хотите ли посидеть в гостиной?

Она уселась в кресло, положила на колени светло-голубое вязанье и стала жонглировать спицами.

— Это для малыша Лотаров. Некоторые хозяева не пускают к себе в дом жильцов с детьми. А вот я не возражаю ни против детей, ни против фортепиано. Мадам Сафт тоже ждет ребенка.

— Кто это?

— Они живут на третьем этаже, справа по коридору. Жена — француженка, а муж — поляк. Если бы вы пришли на несколько минут раньше, вы бы их увидели. Они только что вернулись домой. Провизию всегда покупает муж, когда идет с работы. Чаще всего они питаются всухомятку. По-моему, его жена не любит стряпать. Когда они поженились, она была студенткой, а он уже, кончил учиться.

— Что он изучал?

— Химию. Места по специальности ему найти не удалось, и он устроился помощником фармацевта в аптеке, где-то на улице Ренн. Вы не находите, что, вообще говоря, люди мужественно переносят невзгоды? Этим тоже до сих пор не удалось найти квартиру. Когда ко мне является супружеская пара, я знаю заранее, что они мне скажут. Будут говорить, что хотят поселиться здесь временно, что скоро обзаведутся квартирой. Но Лотары дожидаются ее уже три года. Сафты тоже надеются переехать до родов.

Она засмеялась своим необычным, горловым смехом. Развеселить ее было легко. Мадемуазель Клеман напоминала монахинь, которые скрашивают жизнь в монастыре самыми невинными шутками.

— Вы хорошо знаете Паулюса?

— Я знала его не больше, чем других жильцов. Он прожил здесь только пять месяцев.

— Что это за парень?

— Вы же слышали, что вам рассказывала мадемуазель Изабелла. Это очень на него похоже. Он до того робок, что даже отворачивался, проходя мимо глазка.

— Он получал много писем?

— Только из Лиможа, от родителей. Я сразу узнавала почерки отца и матери. Мать писала ему два раза в неделю, а отец — раз в месяц. Последнее время он очень нервничал, когда я отдавала ему письма.

— Он никогда не принимал у себя женщин?

— Что вы, никогда бы не осмелился.

— Вы знали, что его приятель оставался у него ночевать?

— Да. Первый раз я даже стала беспокоиться. Я не засыпала, пока он не уйдет, потому что не люблю, когда мне перебивают первый сон. Он спускался утром, еще засветло, на цыпочках, и это меня забавляло. Я вспоминала моего брата. Теперь он женат и живет в Индокитае, а дома, когда ему было лет семнадцать или восемнадцать, тайком приводил к себе товарищей, которые не смели слишком поздно возвращаться к себе.

— Паулюс не откровенничал с вами?

— В общем, отношения у нас с ним были дружеские. Иногда он заходил ко мне после работы, чтобы поздороваться. Рассказывал, как трудно сбывать энциклопедии. Его портфель, набитый толстыми книгами, был такой тяжелый, что у него немела рука. И я уверена, что он не всегда ел досыта.

— Откуда вы знаете?

— Иногда он возвращался домой, когда я обедала. Достаточно было видеть, как он смотрел на мою тарелку, как вдыхал запах кухни. Я деликатно говорила ему: «Не хотите ли выпить со мной за компанию чашечку бульона?» Сначала он отказывался, уверял, что только что из-за стола, но в конце концов усаживался напротив меня.

Она смотрела на комиссара ясными глазами.

— А платил он вам вовремя?

— Сразу видно, мсье, что вы не держали меблированных комнат. Знайте же, что никтоиз жильцов никогдавовремя не платит. Если бы у них было чем платить вовремя, они, вероятно, здесь бы не жили. Я не хочу быть нескромной и не стану показывать вам свою записную книжку, где помечено, сколько они мне должны. Но при этом все они честные люди. В конце концов отдают деньги, иногда, правда, небольшими суммами.

— Даже мсье Валентен?

— Он самый бедный из всех. Девочки, которым он дает уроки пения, платят ему еще неаккуратнее, а некоторые и вовсе не платят.

— И все же он продолжает давать уроки?

— Да, наверное, потому, что считает их талантливыми. Ведь он такой добрый человек.

Тут Мегрэ, сам не зная почему, взглянул на нее, и ему показалось, что во взгляде этой толстой девицы мелькнуло что-то необычайное. К сожалению, только на мгновение, потому что она тут же опустила глаза на свое бледно-голубое вязание.