Искатель. 1980. Выпуск №6

— У нас их быть не может, — сухо сказал директор. И тяжело вздохнул, вспомнив о бескурковом «золингене», вот уже который год бесполезно висевшем на ковре. После одной памятной для директора встречи с Ачиловым. Разговора этого Ачилов не слышал. Выйдя за ворота, он немного постоял, раздумывая, куда сейчас идти. Так и не надумав, двинулся неспешно вверх по улице, делившей город надвое. Шел без всякой цели, поглядывая на витрины шумных, переполненных людьми магазинов. Изредка заходил и, потолкавшись у прилавков, равнодушно пощупав взглядом штуки разноцветных тканей или блестящий строй телевизоров, брел дальше. Сухопарого, длинного, в выцветшей зеленоватой в клеточку рубашке, темных брюках, заправленных в неизменные брезентовые сапоги, его знали многие, здоровались, останавливались. Но, поговорив минуту-другую о незначащих вещах, Ачилов извинялся, ссылаясь на неотложные дела. И шел, шел…

Что с ним сейчас происходило, он и сам объяснить не мог. Просто какое-то неотвязное побуждение, смутное и непонятное, не отпускало его с улицы. Думать особенно ни о чем не думал, так, припоминал обрывки разговоров, имена, фамилии, сравнивал кое-какие факты, пока не делая далеко идущих выводов.

Скоро Ачилов оказался на окраине города, в разливе одноэтажных домов, рассеченных многочисленными улочками и переулками. Жил здесь народ домовитый, крепкий, хозяйственный. Кое-где из сарайчиков доносился поросячий визг. Бодро орали петухи, блеяли овцы, подавали голос собаки.

«Ишь ты, — думал Ачилов. — Настоящее село». Он бы и сам не против покопаться на своем клочке земли, посадить пару кустов винограда. Но квартира в центре, на третьем этаже. Не разгуляешься.

Улица пошла в гору, сердце забилось сильнее. Годы уже не те, высота сразу сказывалась. Остановился передохнуть у светло-голубого штакетника, опоясавшего небольшой тенистый дворик. Дом прятался в- глубине под кронами мощных платанов. У калитки были прибита жестяная табличка с номером 5. Ачилов заглянул во двор, аккуратно вымощенный половинками кирпича. Сараем служил списанный кузов автобуса, с заделанными толстой фанерой окнами. К автобусу «прислонилась» накачанная автомобильная шина внушительных размеров.

Посреди двора, спиной к Ачилову, обнаженный до пояса мужчина рубил дрова. Поставив чурбачок на попа, он намечал на торце воображаемую точку и с размаху точно бил топором. Чурбачок разлетался надвое. Вкусно пахло сосной, начищенный топор сверкал в лучах закатного солнца. Играючи, мужчина с маху разваливал чурбачки. Росла горка мелко нарубленных дров.

Распахнулась дверь, на крыльцо вышла девушка в цветастом легком халатике. В руках она держала большую миску, и до Ачилова донесся запах жареного мяса. Он сразу узнал этот непередаваемый запах, с дымком, с горчинкой. Запах ужина у костра после удачной охоты. И схватился невольно за калитку, намереваясь открыть ее.

«Зачем? — пронеслось в голове. — Что ты сейчас докажешь? Кому? Скажет, на базаре мясо купил, поди проверь…»

— Папа, к тебе, кажется, гости, — звонко крикнула девушка, увидев Ачилова.

Мужчина медленно разогнулся и повернулся к калитке, держа на весу блестящий топор. Карие, почти черные глаза пристально уставились на охотинспектора. Веки чуть опустились, — взгляд получился тяжелый, исподлобья. Неприятный, настороженный. Горбоносое, узкое загорелое лицо постепенно темнело, наливаясь кровью…

«Он меня знает, — подумал Ачилов. — Он меня хорошо знает». Хотя сам он этого мужчину никогда не видел. У него была хорошая память на лица.

Желваки заходили под скулами хозяина двора, напряглись узловатые мускулы на длинных руках. Словно вынырнув, он шумно выдохнул сквозь плотно сжатые губы и хрипло спросил:

— Ну?

— Простите, я, кажется, ошибся.

Ачилов снял с калитки руку и пошел вниз.

«Он», — подумал Ачилов. Теперь, когда выяснил для себя главное, волнение в душе улеглось. Домой шел обычным своим шагом — быстрым, пружинистым. Когда он так ходил, за ним редко кто мог угнаться. Так ходят люди, привыкшие мерить большие расстояния и не останавливаться в пути. Отдых в пустыне — штука опасная, отдых расслабляет.

«И все же откуда он меня знает? — размышлял Ачилов.

— Даже не присматривался, сразу вспыхнул».

Охотинспектора охватывало возбуждение. Он готовился…

* * *

Днем, когда возвращались из заповедника, Ачилов сказал шоферу:

— Вот что, Виктор, завтра я уезжаю в столицу на совещание.

— Надолго?

— Дня на три. Возьми мне билет на поезд. С утра я буду занят. Вот деньги.

— Самолетом удобнее, — посоветовал Виктор.

— Не люблю. Шумно, тесно. За ночь в поезде высплюсь, утром на месте буду.

— Вам виднее…

Виктор явно обрадовался нежданной-негаданной свободе. И он сразу стал обдумывать, как ее получше использовать. «Поезд уходит в два часа дня, — размышлял шофер. — Свожу Вальку к ущелью, к роднику, давно обещал. Пусть подругу свою с парнем прихватит. Посидим, свежим воздухом подышим. Машина в нашем распоряжении. Сейчас дядю Байрама отвезу и на фабрику заскочу. Скажу Вальке, пусть на завтра готовится».