Искатель. 1981. Выпуск №1

— …Считайте меня консерватором, ретроградом, кем угодно, но вам никогда не убедить меня, что лохмы — это красиво. Вы скажете, что во мне говорит парикмахер, по милости новой моды сидящий без работы, и будете почти правы. Но то же самое я слышал от здравомыслящих людей и других профессий. А ваше мнение на этот счет?

Я вижу в зеркале веночек седых волос, окружающих блестящую лысину, лукавый взгляд усыпанных морщинками глубоких глаз. Симпатичный старикан и эрудирован весьма, с таким и поспорить приятно.

— Кое в чем, маэстро, вы правы, но, думаю, не стоит так драматизировать положение. Важно не какие волосы, а что под ними. Длинные волосы были и у Гоголя и у Белинского…

— Им я прощаю, особенно Гоголю. Но назовите мне хоть одного гривастого, который сделал бы для человечества столько же!

— Уж не считаете ли вы, что длина волос обратно пропорциональна уму? — смеюсь я.

— Безусловно! — подтверждает парикмахер. — Львиную гриву отращивают для чего? Чтобы прикрыть ослиные уши! Вот вы, сразу видно, человек неглупый, потому и носите короткую прическу.

— Спасибо, маэстро, вы очень добры, — церемонно кланяюсь я. — И все-таки мне почему-то не верится, что вы целыми днями сидите без работы.

— Слезы, а не клиентура, — безнадежно машет рукой мастер. — По сравнению с прежним временем…

— Ну вот в воскресенье, например, неужели никого не было? — приступаю я наконец к делу.

Мастер щедрой кистью намыливает мне щеки.

— В воскресенье, я отлично помню, было всего пять клиентов. Как вы думаете, могу я выполнить план с таким мизером?

— И среди пяти ни одного молодого?

Парикмахер помолчал, вспоминая.

— А вы знаете, был один. Он мне запомнился тем, что единственный из всех захотел расстаться со своей гривой… Клиент, пожалуйста, не дергайтесь, если не хотите, чтоб я вас порезал.

Я согласен уйти отсюда весь залепленный пластырем. Неужели удача?

— Он что, попросил постричь его наголо?

— Ну, до такой крайности не дошло. Я просто сделал ему нормальную, человеческую прическу. Но чем он совсем уж меня потряс, так это просьбой сбрить ему баки… Ну вот, вы опять мешаете мне работать. Что это с вами? Так спокойненько сидели и вдруг…

— Не обращайте внимания! И чем он это объяснял?

— Смешно сказать — он говорил, что баки его заставляет сбрить любимая девушка.

— Даже так? Интересно…

— Да, я тоже удивился. Такой странный каприз.

— Вы не могли бы поподробней описать его внешность?

Парикмахер сразу становится предельно серьезным.

— Простите, с кем имею честь?

Я вынимаю удостоверение, раскрываю. Мастер делает таинственное лицо, зачем-то прикрывает дверь.

— Не в обиду будь вам сказано, я сразу догадался, что сели вы в мое кресло неспроста. Почему? Поживите с мое — не будете спрашивать. Зачем деловому человеку стричься, если неделю назад он уже был в парикмахерской? Две? Ну так я нанемного ошибся. Значит, вас интересует тот юноша? Скажу вам сразу — на преступника он непохож. Во всяком случае, это не ломброзовский тип. Если он что-нибудь и сотворил, то, по всей вероятности, случайно.

— Однако скрывается от правосудия этот юнец довольно умело.

— Вы полагаете, он сбрил баки, чтобы изменить внешность? А вы знаете, очень может быть. Мне это как-то не приходило в голову.

— Что вам еще запомнилось?

— Знаете, очень заурядная внешность, не за что уцепиться глазу. Баки были единственной примечательностью. Теперь вам будет тяжелей его искать.

— Зато появилась косвенная улика. Без основательной причины с баками не расстаются. Сколько я вам должен?

— По прейскуранту — семьдесят копеек. А дальше что ваша совесть подскажет.

Я протягиваю рубль.

— Достаточно?

— О, молодой человек, у вас очень красноречивая совесть…

Неуловимым движением старый мастер опускает рубль в карман халата, нежно очищает щеточкой воротник моей куртки. Сервис на уровне мировых стандартов! И всего за тридцать копеек…

Освященный материальной заинтересованностью обряд очищения закончен. Попрощавшись, я иду к выходу.

— Постойте! — останавливает меня неуверенный голос. — Не знаю, пригодится ли это вам… От него пахло бензином… Странно — воскресный день, и костюм на нем был выходной, и галстук по последней моде. И все же я уловил запах бензина, очень слабый, едва заметный… Понимаете, он резко контрастировал с привычными парфюмерными ароматами.

— Вы думаете, это имеет отношение к его профессии?

Мастер озадаченно трет подбородок.

— Вот только сейчас я почувствовал, как тяжело произнести решающее слово. Я сегодня был не в меру болтлив и наверняка наговорил много лишнего… Но когда от твоего слова зависит чья-то судьба, я не могу… я не знаю…