Искатель. 1981. Выпуск №2

Очнулся от какого-то беспокойного чувства. Так бывало еще на воле, когда шел на дело и оглядывался, беспокоился. Если так было, то дело срывалось. Несколько мгновений он полежал не шевелясь, обдумывая, что бы это могло быть, потом приоткрыл один глаз. Светало. Озеро лежало белое под слоем тумана, словно до краев было налито молоком. Рывком он повернул голову. Сизов сидел рядом на корточках, пристально смотрел на него. Самородок, это Красюк чувствовал боком, был на месте, под ветками.

– Не шевелись! – крикнул Сизов. Не поднимаясь, он прямо на корточках переступил несколько шагов, протянул руку, осторожно что-то снял у Красюка со спины.

– Змея?! – отшатнулся Красюк. И успокоился, увидев, что в руке у Сизова ничего нет. И снова испугался: подумалось, что это, видно, неизвестная ему нечисть, какой в тайге предостаточно.

Сизов рассматривал это нечто, невидимое между пальцами, сложенными щепотью, не дыша, с необычным вниманием.

– Вспомни, где вчера терся? – тихо спросил он.

– Нигде не терся.

Красюк удивился и разозлился: ничего не говорит, а спрашивает черт-те что. Он хотел уже ответить такое-этакое на своем лексиконе, но Сизов вдруг вскочил и бросился в лес.

– Яму, яму надо смотреть! – донесся из чащи его голос.

«Рехнулся», – подумал Красюк. Ему вдруг стало тоскливо и страшно. Страшно тайги, живущей какой-то своей жизнью, к которой не приспособишься, страшно этого непонятного человека. Он поднялся, запрятал поглубже под ветки сверток, вынул нож и пошел в ту сторону, куда убежал Сизов.

Он разыскал его в яме, откуда они вчера выволокли кабана. Острым суком Сизов ковырял землю, отламывал серо-желтые комья.

– Свалился, что ли? – крикнул Красюк.

– Ты понимаешь, понимаешь?! – забормотал Сизов. И вдруг заорал сердито: – Чего стоишь, веревку кидай, веревку!

Не торопясь Красюк сходил к костру, размотал, бросил в яму конец веревки. Но Сизов, к его удивлению, вылезать не стал, скинул телогрейку, наложил в нее камней, потом продел веревку в рукава, завязал конец п велел тащить.

– Осторожней, не дергай. Да не рассыпь там! – кричал он снизу.

Голос был таким взволнованным, что Красюк забеспокоился: неужели он нашел то, о чем вчера говорил, что дороже золота? Торопливо выдернул веревку, развязал, увидел рыжеватые комья.

– Не яма это, не яма! – кричал Сизов, выбираясь по жерди, все еще торчавшей из ямы. – Это шурф, понимаешь? Кто его выкопал, кто? Я же эти места сам исходил. В прошлом году ничего не было.

Он схватил свою телогрейку с камнями, побежал к открытому месту, к свету.

– Что ж это такое, что ж такое?! – как помешанный говорил Сизов, перебирая камни. – Мы ж его там искали, а он, вот он где. Почему? Ну почему?..

Красюк хохотал: дает Мухомор, тихоня тихоней, а как разошелся.

– Что хоть это такое?

– Кас-си-те-рит! – выкрикнул Сизов как заклинание.

– Ну и что?

– Это же касситерит! Оловянная руда. А еще свинец, медь, может быть, золото. Полиметаллическая руда.

Золото. – это уже кое-что. Красюк оживился, взял один из камней, потер пальцем. Камень отозвался белым блеском.

– Белое золото?

– Я же сказал: может быть, – почему-то раздраженно сказал Сизов. И вдруг засобирался, заспешил.

– Ты чего?

– Сходить тут надо.

– Ия пойду, – хмуро сказал Красюк. Ему подумалось, что Сизов хитрит, хочет в одиночку найти еще что-то.

– Ты отдыхай. Купайся пока, рыбу лови. Рыба тут любую тряпку хватает, только брось…

– Ну уж нет…

Они долго шли по берегу, переходя обмелевшие в эту пору речушки, перелезая через плотные завалы корневищ. Потом углубились в чащу и снова вышли к берегу. Здесь озеро было не больше полукилометра в ширину. На другом берегу гладкой стометровой стеной поднималась скала.

Сизов остановился и долго смотрел на скалу, словно это был его родной дом, в котором он сто лет не бывал. Потом сказал глухо:

– Вот отсюда я его и столкнул.

– Кого?

– Сашу Ивакина.

– За которого сидишь?

– Я за себя сижу.

– Чего не поделили?

– Что? – не понял Сизов.

– Почем я знаю. Ну Мухомор! Силен мужик!..