Искатель. 1984. Выпуск №3

Младший лейтенант молча кивнул. Он родился и вырос тут, точнее, в городе, в порту которого сейчас готовились к разгрузке наполненные под завязку пароходы. Дождь этот, конечно, кончится не скоро. Раз бомбардировщики вышли из игры, нужно как-то обходиться своими силами.

Насторожившиеся было при словах комдива офицеры вновь сникли, лишь из затененного угла выдвинулась к столу высокая, плечистая фигура Кузнецова.

— Товарищ капитан третьего ранга, — начал он.

— Ну. — Комдив вскинул брови.

— По нашим наблюдениям, «фрицы» каждое утро, точно в три ноль—ноль, разводят боны — выпускают из порта разгрузившиеся суда. Делают это с завидной пунктуальностью, чисто по-немецки. Может, попробуем?

— То есть?

Среди офицеров будто прошелестел легкий ветерок. Зашептали. Донеслись отдельные реплики:

— Действительно, не попробовать ли?

— А вдруг получится?

— Конечно.

Еще никто не осмелился высказаться, что попробовать, что может получиться, но какой-то общий настрой уже захватывал, направлял мысли в единое русло.

— Кузнецов? — Комдив всегда отличался немногословностью, чего и требовал от подчиненных,

— Предлагаю: мне и Ярцеву на «семерке» выйти в море. Приблизиться к Черным камням, затаиться. При таком дожде моторов не слышно — нас не засекут. Прожектора эту муть и на сотню метров не пробьют. Дождаться, когда буксир откроет проход в бонах, и атаковать транспорты у пирса.

— С внешнего рейда? В такой тьме? — Командир дивизиона с сомнением покачал головой. — Тут не только судов, берег-то путем не разглядишь.

— Отчего же с внешнего? Ворвемся в гавань, проход-то открыт. А там лупить наверняка. В порту я разберусь с завязанными глазами — разгрузка, вероятно, идет у нефтепирса и третьего причала, краны лишь там. Получается впритык нос к корме — цель широкая, дать веером, и промах исключен.

— А обратно?

— Что «обратно»?

— Вернетесь, говорю, как? Не считайте немцев идиотами, скопило раз об этом напоминать, Они же вам выходные боны не разведут?

— Это уж как получится. Разведут — спасибо. А нет — с кораблями останемся. Потеря двух катеров невелика по сравнению с транспортами и их грузами, да и тем, что потом последует, когда фашисты в атаку полезут.

Окружающие оживились, раздались возгласы:

— Правильно!

— Все равно ничего лучше не придумаем.

— Тихо! — Комдив поднял руку. — Давайте по одному.

— Разрешите, — высунулась белая, как отцветший одуванчик, голова лейтенанта Ярцева. — Мне сдается, Кузнечик… простите, Кузнецов прав. Мы с ним совместно долго вели наблюдение с Черных камней. Добирались на шлюпке. Ровнехонько в три боны разводят. Буксирчик там у них так себе, плохонький. А наши четыре торпеды дело решат. Ударим и обратно выскочим, — он замялся, — если, конечно, повезет.

— А если не повезет? Тогда как?

— На нет и суда нет. Знаем, на что идем. Да и действительно, что такое пара чуть живых ТК в сравнении с их убытком?!

— Я не о катерах, а о людях. Вы ребят-то своих спросили, прежде чем за них расписываться? — Комдив встал.

— Чего спрашивать, у нас одни комсомольцы, мы в ответе уверены. Ребята орлы. Так, Кузнечик?

— Само собой, — подтвердил младший лейтенант и добавил просительно: — Разрешите нам. — И уж совсем не по-военному: — Ну, пожалуйста, товарищ капитан третьего ранга…

— Подождите. Ишь, орлы, распетушились. Вы, Ярцев, говорите, у них там в порту лишь один буксир?

— Точно. Больше нет.

— А если поступить следующим манером…

Темень — хоть глаз выколи, в двух шагах трудно различить собеседника.

До Черных камней решено добираться по счислению: сначала идти, приглушив двигатели, малым ходом в открытое море. Через двадцать минут повернуть и параллельно берегу следовать еще пятнадцать. Как посветлеет, оглядеться и спрятаться за скалы.

— Ну пора. — Командир дивизиона взглянул на часы.

— Держись поближе ко мне, Кузнечик. — Ярцев поправил шлем. — На кильватерную струю ориентируйся. Самим бы на рифы не напороться.

— Добро. — Младший лейтенант прыгнул на катер. — Отваливай!

— Счастливо. Желаю удачи. — Комдив помахал рукой.

Катера отошли и тут же словно растворились в густой дождливой пелене.

Кузнецов до боли в глазах вглядывался во взбудораженную винтами «семерки» воду. Наконец заметил: катер Ярцева поворачивает.

Через четверть часа застопорили ход. Начинало светать.

— Вон они, камни! — крикнул лейтенант. — Подработай ко мне вплотную.

— Сейчас. — Кузнецов подошел и стал рядом,

Над Черными камнями, выглядывающими из воды метра на три—четыре, расплылся серый непроницаемый мрак. Поверхность моря пузырилась.

На покрытых бурыми бородами водорослей скалах сидели нахохлившиеся недовольные чайки.

— Во, видишь, — Кузнецов кивнул на птиц… — Народные приметы вернее любого барометра.

— То есть? — Ярцев явно подражал комдиву.

Младший лейтенант хмыкнул и слегка нараспев продекламировал:

Чайки ходят по песку,
Морякам сулят тоску.
И пока не влезут в воду,
Жди ненастную погоду.