Искатель. 1985. Выпуск №4

Он замолчал, как бы специально для того, чтобы дать Роберту возможность собраться с мыслями.

Чего угодно ожидал Роберт. Но убить человека? Он так сильно сцепил пальцы, что почувствовал боль в суставах.

Да, внутренне он был готов к любому заданию и все же где-то в глубине души надеялся, что первое порученное ему деле будет иным. Убить человека, даже и сознавая, что он заслуживает смерти? Нет, невозможно… Нет.

Ветер с прерывистым шумом врывался в опущенное окно. Но не освежал Роберта этот холодный ветер. И если бы у Роберта спросили, как долго длилось его молчание, он бы вряд ли смог ответить.

Гарри включил радио. Диктор читал сводку последних известий:

«Более пятидесяти женщин — участниц антивоенных протестов арестовано близ базы крылатых ракет в Гринэм-Коммон. В районе другой базы, в Моулз-Уортс, полиция арестовала двадцать три человека…»

Гарри с силой швырнул за окно недокуренную сигарету. Брызнув фонтанчиком искр, она упала в кювет.

— Впрочем… Я понимаю твое состояние, но сам слышишь, что творится, — прервал молчание Гарри, медленно вращая ручку настройки. Из радиоприемника полились величественные звуки органа «Оратория Баха», — узнал Роберт любимую музыку отца.

А Гарри продолжал:

— Если чувствуешь, что не сможешь стрелять, лучше откажись сразу. Никто тебя не осудит. Но… я буду откровенен… Сейчас на весах — твои сомнения и страхи вместе с уверенностью в твоей преданности организации. Да, я говорю, видимо, нелегкие, жестокие вещи. Только ведь и борьба наша — дело нелегкое и жестокое.

То, что говорил Гарри, было в полнейшем контрасте с умиротворяющей музыкой Баха.

— Тот человек, которого ты мне показывал на фотографии, так и не появился в лагере, — тихо, словно разговаривая сам с собою, произнес Роберт, хватаясь за эту мысль, как за призрачную соломинку.

— Появится. Обязательно появится, — убежденно бросил Гарри и выключил радио.

Опять замолчали, и снова надолго. Мысли путались в голове у Роберта, и он, сам не зная, какое принять для себя решение, весь был во власти этих противоречивых мыслей. Отказаться — значит навсегда порвать с Гарри, лишиться его доверия и дружбы. А что будет стоить его жизнь без друзей, без цели, без идеи? «Болтать о революции куда приятнее, чем делать ее! — сказал однажды на студенческой вечеринке Гарри — За условностью умозрений не видно крови».

Прав он, конечно. Если Роберт упустит предложенный шанс, Гарри и его товарищи уже не поверят ему никогда. Да он и сам будет сторониться их, чувствуя стыд за то, что струсил в самый ответственный момент. И тогда ему останется в жизни одно — духовное одиночество. Что ж, одинокое дерево, растущее на обдуваемом всеми ветрами утесе, тоже может выжить, но сколько страданий придется ему вынести без опоры и защиты? К черту такую жизнь! К черту!

— Я согласен, — стараясь не выказать своих чувств, бодрым тоном произнес Роберт.

Гарри дружески потрепал его по плечу, улыбнувшись открыто и с пониманием.

— Иного ответа, признаться, я от тебя и не ожидал, дружище! Не волнуйся, я буду рядом с тобой Мы ничем не рискуем — все тщательно продумано и рассчитано. Кроме того, — успокоил он, — тебя подстрахуют товарищи

IX

Макларен раскрыл черную папку и положил ее перед Харстом.

— У меня все готово, — доложил он.

— Что нового в нашем досье о террористах? — поинтересовался полковник.

Капитан разложил фотографии; как он всегда это делал — в два ряда Многие из них шеф уже видел.

Пат с группой девушек в Москве у Кремля.

Вот она на трапе самолета, полуобернулась, улыбается, подняв руку над головой.

База Гринэм-Коммон. Пат, оглядываясь на полицейского, режет кусачками колючую проволоку.

Пат и Роберт среди демонстрантов на улицах Лондона.

Пат, Роберт и Симмонс за столиком в ресторане.

Последний снимок Харст задержал в руках дольше, чем остальные. Заметив на себе взгляд Макларена, пояснил:

— Мой боевой друг… — И тут же бросил в приказном тоне: — Размножьте.

Макларен сложил отобранные шефом фотографии в желтый, глянцевито лоснящийся конверт. Сделав на конверте пометки, украдкой бросил взгляд на полковника, продолжавшего рассматривать оставшееся у него в руках фото.

Харст, покосившись краешком глаза на капитана, проронил:

— Ничего не изменилось в их планах?

Это был скорее не вопрос, а так — как бы напоминание о том, что Макларену не мешает на всякий случай проверить все лишний раз.

— Наш человек уже на месте, полчаса назад я с ним разговаривал, — ответил капитан, на лету ухвативший мысль шефа.

Харст поднял глаза.

— Вы свободны, — кивнул он — Если что, звоните мне домой в любое время.

Проводив Макларена взглядом до дверей, Харст снял трубку белого городского телефона.