Искатель. 1985. Выпуск №6

Следующая часть операции уже сложнее, но я вооружился для исполнения своего замысла всем необходимым и могу сказать без излишнего самомнения, что справляюсь со своей задачей. Американец носит добротные ботинки на резиновой подошве и с резиновым каблуком. Несмотря на средний рост, Ларкин носит 46-й размер. Хотя это его забота. Моя — отодрать каблук правого башмака, сделать в резиновой подошве малюсенькое отверстие и положить в него микрофончик. Чтобы улучшить качество звука, прикрепляю тоненькую проволочку и вывожу едва видимый кончик между каблуком и подошвой. Затем специальным клеем, порекомендованным мне специалистами, приклеиваю каблук на свое место и смотрю на свою работу придирчивым взглядом.

Конечно, если человек начнет обследовать башмак миллиметр за миллиметром с лупой в руке, то неудивительно, что он сможет обнаружить кончик проволочки. Но кто осматривает свою обувь с лупой? А устройство это настолько микроскопично, что практически невозможно обнаружить его невооруженным взглядом.

На следующий день я начинаю ходить за американцем с раннего утра. Впечатления, накопленные мною до вечера, довольно полезны для сочинения на тему: «Как проводит день человек, которому нечего делать». Впечатления, не только обильные, но и влажные, так как целый день идет дождь. Хождение по магазинам, чтение газет в разных кафе, обед в испанском ресторане в Сохо, небольшой отдых в «Сплендиде», затем опять шатание по городу, два часа, убитых на фильме «Дочь Дракулы», а вечером — смена костюма в отеле, и затем пешеходная прогулка до ресторана «Белый слон». Можно задуматься над проблемой, собственно, почему, вопреки традиции, слон белый, а не золотой, но я лично в данный момент занят другой проблемой. Если после стольких часов бесцельного хождения по городу Ларкин наконец должен встретиться с кем то, то это произойдет скорее всего именно здесь, в этом дорогом, уютном ресторане, чья тихая обстановка настраивает на задушевный разговор. К сожалению, разговор без меня. Большой глупостью было бы устроиться за каким-нибудь столиком, рискуя быть замеченным американцем. Если бы это была какая-нибудь дыра в Сохо, можно было бы сыграть под дурака, изобразив совпадение. Но «Белый слон» на Бонд-стрит и Питер с Дрейк-стрит — вещи несовместимые.

Осматриваю улицу. Дождь наконец перестал. Редкие прохожие и обилие света. Плюс полицейский в темном шлеме, что уныло торчит на соседнем углу. В эту минуту я завидую ему: он может здесь торчать до утра, никто не обратит на него внимания, в то время как мне приходится беспрерывно курсировать. Направляюсь медленно в обратном направлении, ради интереса вынимаю приемничек и нажимаю кнопочку.

— Вы действительно не будете устрицы? — слышится на фоне неясного постороннего шума незнакомый мне голос.

— Не потому, что не хочу, а просто не желаю отравиться, — раздается голос Ларкина.

— Мистер Мортон хорошо знает наш ресторан, — звучит уже совсем слабо другой голос, вероятно, метрдотеля.

— Я говорю не о заведении, а об устрицах, — едва улавливаю голос американца.

Выключаю аппаратик. Нет смысла тратить напрасно магнитофонную ленту, которая автоматически включается вместе с приемником. Значит, могу рассчитывать на прослушивание в радиусе около ста метров. И значит, Мортон…

Новое имя. И новый вопрос. Я надеюсь, что если Мортон — тот самый человек, на которого я делаю ставку, то разговор едва ли будет вестись в ресторане, даже в таком, как «Белый слон». Поэтому я отказываюсь от пришедшей мне в первый момент рискованной идеи: устроиться каким-то образом у черного входа или попытаться приблизиться к заведению через подъезды соседних домов. Довольствуюсь простейшим решением трижды хожу из конца в конец по Бонд-стрит с видом человека, совершающего вечерний моцион. Я бы продолжал прогуливаться и дальше, если бы полицейский не проявлял упорно странный интерес к «Белому слону» и не торчал в соседстве с ярко освещенным входом.

— Я думаю, что кофе мы можем выпить и дома, — слышу я в своем приемнике голос Мортона.

— Как хотите… Все же я бы взял еще мороженое… — отвечает Ларкин.

Для кого-то разговор этот может показаться незначительным. Но не для меня. Спешу вниз по улице к стоянке такси.

Наблюдение за черным «плимутом», в который сели Ларкин и Мортон, не представляет особых трудностей и происходит на безопасном для меня расстоянии. «Плимут» выезжает на широкую Оксфорд-стрит, заворачивает влево, проезжает мимо Марбл-Арч, далее к Гайд-парку и, поворачивая вправо по Гайд-парк-стрит, останавливается на маленьком перекрестке. Мы с моим водителем, естественно, достигаем перекрестка с неизбежным опозданием. Ларкин и Мортон уже вышли из машины и не могут нас засечь.