Искатель. 1987. Выпуск №1

— Петька Сапрыкин ему помог, можно сказать, — вмешалась жена Гребенюкова. — Он на фармзаводе экспедитором работает и тянет оттуда чемерицу, настойку то есть. Как своей распоряжается, продает. Все Саврасино снабжает отравой. Весной у соседей, взгляните, вон красная крыша виднеется, — привстала, указала пальцем, — мальчонка тоже нечаянно выпил этой чемерицы. Хорошо хоть молоко было, отпоили сразу, а то бы как Алексей…

— Большой мальчик? — спросил Шатохин.

— В этом году в школу пошел.

— Значит, Сапрыкин таскает с завода чемеричную настойку и продает дачникам? — уточнил следователь.

Гребенюковы кивнули разом.

— А Симакин давно купил у него?

— Да сразу после майских праздников. Вся улица тогда покупала, сезон. Да, Маша? — Гребенюков повернулся к жене.

— Я хоть бутылки запрятала подальше. Не как у него, на виду, руку протяни.

— И теперь целы? — спросил Шатохин.

— Конечно, куда денутся. В подполье стоят.

— Вы мне отдадите одну из них?

— Можно хоть обе.

— Спасибо. Канистра-то одна была?

— Да.

— Тогда достаточно пока одной…

Распрощавшись с Гребенюковыми, через полтора часа Шатохин уже снова был на окраине города.

Подвесив на крючок в телефонной будке авоську с бутылкой и пол-литровой баночкой облепихового варенья (подарок, от которого не удалось отказаться), он позвонил к судмедэксперту Добрынину.

Трубку долго не снимали. Шатохин бросил бы свою затею дозвониться в воскресный день, если бы не знал слабость Добрынина в выходной день поспать, понежиться в постели до полудня. Пока было начало двенадцатого, и Шатохин не терял надежды. Наконец терпение его было вознаграждено.

— Алло, — услышал он густой баритон Добрынина. Голос звучал недовольно и нетерпеливо.

Шатохин назвался, поспешил спросить:

— Помнишь на даче в Саврасине несчастный случай?

— Конечно, дней десять назад. Симкин, кажется.

— Симакин, — поправил Шатохин. — Алкогольное отравление исключается?

— Какое алкогольное. Помню, он выпил. Но для такого мужика — слону дробина. Отравы какой-то глотнул. Если материал у тебя — там есть заключение. Ошибка исключена, гарантирую.

— Да, я видел. Есть маленькое «но». Твоя помощь требуется.

— Подходи в понедельник с утра.

— А если сейчас?

— А сейчас выходной. Жена в машине ждет. Посмотри в окно, день какой. Последняя возможность набрать грибов. — Добрынин сделал ударение на слове «последняя». Отказывать он не умел, и скрытая просьба оставить его в покое сквозила в интонациях.

— Больше часу не отниму, обещаю, — сказал Шатохин. — А жене за ожидание — баночка облепихового варенья. Очень вкусное.

— Ладно, — после продолжительной паузы сдался Добрынин. — Буду через полчаса.

Когда Шатохин в переполненном автобусе добрался до бюро экспертизы, темно-зеленые добрынинские «Жигули» уже стояли во дворе. Сам Добрынин в плаще и берете сидел в своем кабинете, хмуро поигрывая ключами от машины.

— Еще и ждать себя заставляет, — проворчал судмедэксперт. — Что у тебя такое сверхсрочное стряслось?

— Вот, — Шатохин протянул бутылку.

Добрынин взял, посмотрел на свет, меланхолично ключиком сковырнул пробку, понюхал.

— Ну и что, — сказал, ставя бутылку на стол, — чемеричная водная настойка.

— Такой же отравился Симакин?

— Ну нет, — с усмешкой возразил Добрынин. — От такой он бы в худшем случае животом недельку маялся. Та — спиртовая была, и концентрация раз в пять—десять, по цвету сужу, повыше.

— Уверен?

— Абсолютно. Ну, не абсолютно, так на девяносто девять.

Добрынин поднялся, достал из шкафа папку, полистал, показал Шатохину:

— Вот данные вскрытия, вот анализ настойки из недопитой бутылки, вот — из полной. Показатели идентичны. Концентрация очень высокая. Достаточно выпить стопку — паралич дыхания обеспечен.

— Сильно, — сказал задумчиво Шатохин. — Нет, нужно срочно повторить анализ. И из этой бутылки, — кивнул он на принесенную, — взять пробу. Понимаешь, если ты не ошибаешься, то это скорее всего не несчастный случай.

— Поехали, — со вздохом сказал Добрынин.

— Куда поехали?

— За лаборанткой. И к Егоровой заехать нужно. Бутылки в комнате вещественных доказательств находятся. Без нее как возьмем?..

Добрынин оказался полностью прав. Спустя четыре часа он сам с нарочито-безразличным видом передал Шатохину письменное доказательство своей правоты — настойка, взятая у Гребенюковых, и та, которой отравился Симакин, разительно отличаллсь.

Убийство? Шатохин вглядывался в неровные размашистые строчки добрынинского почерка, размышлял.

Пожалуй, утверждать категорически, что убийство, преждевременно. Важно еще встретиться с вороватым экспедитором с фармацевтического завода. Вдруг да после майских праздников он продал новую порцию настойки, покрепче. Исключить такое нельзя, однако сомнительно.

Да, но, однако же, Симакин выпил. Знал, нет ли — что, но выпил сам. Кто-то подлил ему в стакан, а потом подменил бутылки? Возможно. Но кто и зачем?