Искатель. 1987. Выпуск №4

— Отдохни немного Все будет хорошо, — как маленькому пообещал старик. Хамит откинулся на подушки, через голову стащил ремень с тяжелой коробкой маузера и прикрыл глаза.

— Через полчаса я должен быть в пути, — сказал он вяло.

— Через полчаса ты будешь в пути, — опять пообещал Акан, стараясь не обеспокоить дремавшего, тихо отошел к входу и выглянул наружу. Там все было спокойно. Старик обернулся. В правой его руке был наган.

— Хамит! — громко позвал он.

Хамит открыл глаза и увидел перед собой маленькую круглую дырку.

— Не шути так, старик, — негромко сказал он. — Спрячь свою игрушку. Иначе мне придется сломать твою дряхлую шею.

И незаметно потянулся к маузеру.

— Попробуй, — охотно согласился с его предложением Акан и выстрелил. Пуля вошла в подушку как раз между правой рукой Хамита и маузером. Хамит убрал руку. Акан сел напротив и поудобнее устроил руку с наганом, направленным в голову Хамита.

— Я давно хотел сказать тебе откровенно, что ты стоишь в этом мире, щенок. Теперь тебе не поймать Кудре. Он был здесь. И очень скоро придет опять. Со всеми своими людьми. Они исчезли из лагерей, и ваш эскадрон завтра будет сражаться с пустотой. А сегодня отряд Кудре заберет оружие, на котором, кстати, ты сейчас сидишь, и уйдет, уйдет туда, где его не найдет никто. С ними уйду и я. А ты останешься лежать здесь с простреленной башкой.

Хамит поднял голову и плечи, ожидая выстрела.

— Нет, я не буду стрелять, если ты меня к этому не принудишь, — продолжал Акан. — Не пристало марать руки хозяину степи.

— Хозяин, убегающий от своего хозяйства, — не хозяин, — насмешливо произнес Хамит.

— Хозяин. Хозяин, потому что вся земля вокруг — моя земля, потому что скот, который пасется на этой земле, — моя собственность, потому что люди, пасущие этот скот, — мои слуги. Я вернусь, Хамит, я очень скоро вернусь к своему хозяйству!

— Обернись, Акан, — миролюбиво предложил Хамит. Обернуться Акан не успел: кто-то из-за его спины умело и властно перехватил его правую руку, вывернул и вытянул из вдруг ослабевшей кисти наган, ласково говоря меж тем:

— Пушка тебе ни к чему, папаша.

То был Иван. Он смотрел на Акана и снисходительно улыбался. И всемогущий хозяин степи превратился в маленького, злобного, но уже бессильного и ничтожного старика.

— Ты, ты… ты… — несколько раз пытался сказать что-то Акан, но ненависть душила его, и он повторял; — Ты… ты… ты…

— Я, — согласился Хамит. — И Иван. И Саттар. И Хабиба. Мы раздавили тебя, Акан, чтобы ты не мешал нам жить на нашей земле.

— От меня просто отвернулась удача. А тебе как дураку повезло, — сказал наконец Акан.

— Мне действительно повезло. Мне повезло, что ты так любишь красиво говорить. Я узнал твой голос, когда Кудре говорил о том, что для него нет слова «нельзя». И еще. Чтобы написать, надо уметь писать. В отряде Кудре нет грамотных. Так что записки на мертвых моих товарищах запиши в счет, который народ предъявит тебе, Акан!

— Ты не победил меня. Без эскадрона за спиной ты никто.

— К сожалению, эскадрона у нас нет, старик. Да и людей маловато. Зато имеются четыре хорошо смазанных, безотказно работающих пулемета. И мы постарались сделать так, чтобы ты и Кудре привели всех бандитов к этим пулеметам. Сейчас прискачет Кудре с отрядом, и ты услышишь, как работают эти машинки.

В юрту вошел Круминь и, не найдя взглядом хозяина, спросил Хамита:

— Где он? Покажи мне его.

Хамит кивнул на забившегося в угол Акана. Круминь посмотрел на него и кивнул Ивану:

— Покарауль его. А мы пойдем. Скоро рассвет, и они вот-вот явятся.

Круминь и Хамит вышли из юрты. Огненной полосой на востоке вставал новый день.

Скакал отряд Кудре, и под многими копытами роптала земля. Отряд был уже рядом, и ропот стал слышен в ауле.

— По местам, — Хамиту и себе приказал Круминь, и они растворились в серой мгле.

Отряд ворвался в полукольцо, образованное юртами. Кудре осадил своего коня. Осаживали коней бандиты, скакавшие за ним, и поэтому отряд сбился в одну кучу.

И тогда ударили все четыре пулемета. Свинцовый веер раскрылся над головами бандитов, неся с собой смерть и панику. Прыгая с коней, бандиты прижимались к земле. Но наконец пулеметы умолкли.

Перекрывая испуганное лошадиное ржание, раздался ясный и громкий голос Хамита.

— На четырех холмах — четыре пулемета. Через три минуты они расстреляют вес, как глупых кур. Выход у вас один — сдаваться Выходить по одному с поднятыми руками. Остальным лежать.

Они и лежали. Только Кудре оставался в седле.

— Кудре! Пойдешь первым! — приказал Хамит.

— Нет! — крикнул Кудре и вскинул коня на дыбы. Развернув его на двух ногах, он вонзил в конские бока острые каблуки.

— Кудре! — последний раз предупредил Хамит. Кудре не оборачивался, Кудре уходил. Спокойно положив маузер на согнутую в локте левую руку, Хамит тщательно прицелился. Кудре был на м же. Хамит плавно нажал спусковой крючок.

Конь немного проволок зацепившееся за стремя носком сапога безжизненное тело и остановился.

Круминь и Хамит склонились над ним.

— Ему внушили, что для него нет слова «нельзя» и поэтому он сильнее всех, — задумчиво сказал Хамит.