Искатель. 1987. Выпуск №4

Они спускались к юртам и вдруг остановились. Неподалеку в ауле играли дети, а здесь лежал убитый. Это был тот красноармеец, которого Хамит послал к Круминю с донесением. К груди его был аккуратно приколот клочок бумаги.

— «Спешил», — прочел Хамит и замолчал. Молчала и Хабиба. От аула к ним поднимался человек. Подойдя, он сказал виновато:

— Они запретили его хоронить.

Не отрывая глаз от красноармейца, Хамит приказал:

— Лопату!

Сначала он яростно копал могилу. Потом долго сидел у свежего холмика, ни на кого не глядя. Рядом стояли Хабиба и человек из аула. Наконец Хабиба попросила:

— Пойдем, Хамит.

Хамит встал. Посмотрел на Хабибу, посмотрел на человека из аула.

— Я хочу сказать речь. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Речь моя будет коротка. Не ведая, что делаю, я послал тебя на смерть. Ты погиб от рук Кудре. И я говорю: Кудре и его бандиты скоро перестанут топтать казахскую землю. Ты будешь отомщен. Я клянусь тебе, парень!

9 сентября 1923 года

Хамит очень спешил, но к аулу, где он оставил Ивана, они успевали только к сумеркам. Хабиба изнемогала, но Хамит, хромавший на обе ноги, умолял:

— Быстрее, Хабиба, быстрее! Мы должны успеть.

И они, спотыкаясь, бежали, шли, тащились…

Они были уже близко к цели, когда услышали выстрелы, А вскоре и увидели, как в полукилометре пронеслись, не замечая их, всадники. Сорвав с плеча карабин, Хамит посылал им вслед пули до тех пор, пока не кончилась обойма. Всадники даже не обернулись. Они исчезли за горизонтом, а Хамит сел на землю и обхватил голову руками:

— Я опоздал. Я опоздал. Я опоздал.

Они уже не торопились. Третий труп был на их пути. Мертвый лежал, уткнув белобрысую голову лицом в траву. Застиранная гимнастерка белела в сумерках. Они склонились над ним, и тогда раздалось:

— Руки вверх! Ни с места!

Шагах в десяти от них с винтовкой наперевес стоял невредимый Иван.

— Иван! — беспомощно выдохнул Хамит и шагнул вперед.

— Хамит Исхакович! — узнал своего командира Иван.

Они стояли обнявшись, и Хамит прятал лицо о плечо Ивана. Оторвался наконец, еще раз посмотрел изумленно, спросил, кивнув в сторону трупа.

— Кто это?

— А я ж откуда знаю, Хамит Исхакович?

Хамит перевернул покойника. Закатив пустые, неживые глаза, перед ним лежал Ефим. Пуля вошла ему в сердце.

— Кто его?

— Да я, Хамит Исхакович. Этот первым скакал, уж очень мне удачно на мушку попался. А остальные, как увидели, что он упал, развернулись и назад. Своего бросили. Вояки!

Только сейчас Хамит заметил, что за спиной Ивана чуть поодаль стояли вооруженные люди.

— Как тебе удалось это, Иван?

— Ты же сам приказал — защищай. А как я один защищу? Раскинули мы мозгами с Саттаром, ну с которым вы повздорили. Вооружились чем бог послал, окопчики под круговую оборону отрыли, круглосуточное дежурство ввели. И дождались.

— Конечно, вряд ли они стали бы действовать в открытую, если бы могли предположить, что ты уйдешь, Хамит, — вслух размышлял Круминь.

— Почему они сразу не убили меня?

— Ну, это проще простого. Они хотели окончательно дискредитировать Советскую власть в глазах простых казахов.

— А Сейсембаева им было недостаточно?

— Сейсембаев, дорогой мой Хамит, толстый и в пиджаке. А когда на веревке водят батыра а красноармейской форме — это другое дело.

Хамит заскрипел зубами.

— Кто-то очень неглупый и очень злой хотел запугать, лишить надежды людей, превратить их в послушное стадо.

— Не кто-то, а Кудре, — перебил Хамит.

— Не Кудре, а кто-то, — мгновенно отпарировал Круминь. — Кто-то хотел сделать это, но добился обратного — прямого человеческого возмущения.

— Они все молчали, Ян Тенисович.

— А Хабиба?

— Хабиба — не они.

— Нет, дорогой мой. И Хабиба, и ты, и я, все мы — они. Ну, хватит эмоций. Давай-ка еще раз вспомним весь твой поход.

— Саттар здесь? — спросил Круминь у Ивана.

— А где ж ему быть, товарищ начальник? В комендантской отсиживается.

— Кто-нибудь в поселке его видел?

— Да навряд ли. Береглись, как могли.

— Попроси его зайти.

Саттар стоял в дверях.

— Знакомьтесь, — предложил ему и Хамиту Круминь.

Человеку, которого должны были арестовать, чаще всего не нравится тот, кто отдал приказ об аресте. Без любви смотрел Саттар на Хамита. И Хамиту человек, оскорбивший Советскую власть, тоже был не слишком приятен.

Тогда Хамит вкрадчиво и недобро спросил:

— Тебе не нравится Советская власть, Саттар?

— Когда Советская власть — это непогрешимый ты и твои непогрешимые приказы, она — не моя власть, она власть недоступных моему пониманию начальников.

— Не любишь начальников?

— Я люблю настоящую Советскую власть. Моя Советская власть — это ты, это он, — Саттар кивнул на Круминя, — это я, это Иван. Мы вместе за народное дело — это и есть Советская власть.

Чрезвычайно довольный Круминь наконец прервал их диалог:

— Как я понял, вы оба за Советскую власть. Значит, воевать за нее нам придется вместе, Я просил вас, товарищ Саттар, еще раз все обдумать серьезно, прежде чем дать окончательный ответ. Вы все обдумали?

— Да.

— Вы согласны?

— Да.

Круминь подошел к Саттару, положил руку на плечо.