Искатель. 1989. Выпуск №1

— Даже если оно противоречит закону?

Трошин глубоко вздохнул, откинулся на стуле, а ноги вытянул так далеко под стол, что Сокольникову сделались видны с другой стороны светлые каучуковые подошвы его ботинок.

— Слушай, Сокольников, ты прикидываешься или на самом деле такой? Никаких противоречий не будет. Это во-первых. А во-вторых, если, конечно, ты собираешься работать здесь дальше, не суетись. Искренний совет. Все хорошо, когда к месту. За Ольгу просили очень солидные люди. Учесть все обстоятельства, разобраться…

— Которых она отоваривала, как я понимаю.

— В ее магазине, — спокойно объяснил Трошин, — заказы получаем не только мы. Исполком и райком тоже. А может, и кто еще повыше. Так что делай выводы. Сверху позвонили и попросили: разобраться как следует. Не перегибать. Умному все понятно.

— Хотел бы я знать, откуда эти большие люди обо всем узнали… Кто конкретно позвонил, ты можешь сказать?

— Какая тебе разница, господи! — Сокольников раздражал Трошина все больше. — Тот, чьи просьбы следует учитывать и выполнять.

— А если не учитывать?

— Тогда, как говорится, ищите работу. Знаешь, Сокольников, мне это уже надоело. Что за детский сад?!

Он помолчал немного, потом заговорил тоном ниже.

— Думаешь, мне все это нравится? Но нужно быть немного дипломатом, я же тебе объяснил. Это никогда не вредно. Вообще Ольга — баба неплохая. Я ее знаю давно. Конечно, свой приварок она имеет — а кто его не имеет в торговле? Но не рвет, не наглеет. Это я тебе точно говорю. В пределах естественной убыли. Ну, случилось с ней такое. Даже если и взяла она эти монеты на зубы (в чем я лично сомневаюсь), что же, сразу ее запихивать в тюрьму? Это по-человечески неправильно. Другой вопрос: оснований действительно маловато. Откажется Азаркина от своих показаний — и все. Нет проблем.

— С какой стати ей отказываться?

— Откажется, — уверенно сказал Трошин. — Не сомневайся.

Его уверенность неприятно поразила Сокольникова. Не хотелось ему думать о Надежде как о безвольной кукле, которой вертят как вздумается люди и обстоятельства.

— Конечно, нужно немного постараться, чтобы отказалась, — многозначительно добавил Трошин. — А что делать!

Фраза эта заставила Сокольникова снова вскинуться.

— Что значит — постараться?

— Поработать с ней, — флегматично пояснил Трошин, не замечая волнения Сокольникова. — Дипломатично, по-умному объяснить что к чему.

— Это Гайдаленок станет объяснять?

— В общем, это его дела, — уклончиво сказал Трошин.

— А как же Азаркин? — вспомнил Сокольников. — Есть ведь еще его показания. И заявление.

— С этим все в порядке. Ольга с ним уже прекрасно поладила.

Трошин подмигнул и по-особому, со смыслом усмехнулся. Сокольников понял его ухмылку по-своему.

— Она? С этим-то алкашом!

— О чем ты? Да нет, конечно. С ним договориться несложно. Ну, пообещала ему сотню, две — я при их беседе не присутствовал. А в итоге он сейчас сидит у Гайдаленка и вносит необходимые уточнения.

— Какие, например?

— Например, что никаких монет не было. Был только разговор. Да и то абстрактный. А он-де несколько погорячился и решил, что разговор действительно закончился сделкой.

— Как все, оказывается, просто, — с горечью сказал Сокольников.

— Несложно, — согласился Трошин. В голосе его сейчас появились нотки снисходительности. — Этому Викторов тебя не учил? Напрасно. Многое в нашей работе состоит из таких вот неуловимых нюансов. Нужно только их чувствовать…

Он принялся обстоятельно развивать свою мысль, а Сокольников молча слушал, совершенно подавленный этой странной логикой неписаных законов, которые теперь, стало быть, определяли его жизнь. Он слушал тихо, не возражал, и Трошин, все более входя в роль мудрого и опытного наставника, воспринимал это как признак обращения.

— Ничего, — ободряюще закончил он, — все это ты постепенно постигнешь. Ты парень неглупый, современный. Будет из тебя оперативник.

— А что, бывают такие, кто не постигает?

— Сколько угодно. Гибкости хватает далеко не всем. Ну и итог соответственный. Взять хотя бы Демченко — уже на пенсию готовится, а все капитан.

Трошин сладко потянулся и встал из-за стола.

— Ладно, пора обедать. Пошли в столовую.

Но на полпути попался Костин и увел Трошина куда-то за собой. В столовую Сокольников пришел один. Коллеги уже давно гремели тут ложками и подносами. Сокольников занял очередь за Демченко.

— А, это ты, — Демченко обернулся и почесал то место на затылке, куда Сокольников только что смотрел. — Уже знаешь новость?

— Какую?

— Трошин твой большим человеком становится. Утверждают его в должности зама. Я же говорил: далеко пойдет.

К обычному в таких случаях сарказму у Демченко примешивалась некоторая доля удивления. Как видно, он не ожидал, что Трошин пойдет далеко так быстро.

— А Ольгу, директоршу рыбного, привлекать не будут, — сказал вдруг Сокольников.

— Да, — откликнулся Демченко без всякого интереса.

— Если Азаркина от своих показаний откажется.

— Значит, откажется, — заключил Демченко.

— Это же неправильно!

— Подай-ка мне тот салат, — показал пальцем Демченко. — Сколько он стоит? Двадцать три копейки? И за что только деньги дерут?!