Искатель. 1992. Выпуск №6

— Его раза три сильно ударили по голове. По-моему, он мертв, но я не могу быть до конца уверен, пока… Вот и он.

Это был Эд Уэлч, с фонариком в одной руке и каким-то темным предметом в другой. Он подошел, взглянул на человека в машине и сказал:

— Это Сэм Пикок.

По части нечестной игры никто не мог сравниться с представителями закона округа Монро. Милхаус взял свой саквояж, поставил на переднее сиденье, открыл, вытащил стетоскоп и снова принялся осматривать человека, которого теперь официально определили как Сэма Пикока. Минуты через две он сказал: «Мертв», и принялся убирать стетоскоп.

— Еще какие-нибудь травмы, кроме ударов по голове?

— Не знаю. — Милхаус закрыл саквояж и поднял его с сиденья. — Вероятно, он умер насильственной смертью, но я не патологоанатом.

— Мы отнесем его. туда, где вы смогли бы его спокойно осмотреть.

— Только не я. Как вам известно, меня уже один раз арестовывали — с меня достаточно.

Он ушел. Хейт бросил что-то ему вслед, но он даже не обернулся. Тогда Хейт повернулся ко мне и сказал:

— Вы арестованы. Садитесь на переднее сиденье.

— По какому обвинению? — спросил я.

— Задержаны для допроса. Как главный свидетель. Садитесь на переднее сиденье.

— Сейчас вы хозяин положения, — сказал я. — Пока что. Но ведь каждый дюйм этой машины…

Я замолчал, заметив, как дернулось плечо шагнувшего ко мне Эда Уэлча. Это движение было однозначно. Его правый кулак был направлен мне в челюсть, но я отклонился дюймов на шесть, и кулак не достиг цели. Тут Хейт ткнул меня пистолетом в ребро. Уэлч снова замахнулся, но я отклонился, и кулак лишь слегка меня задел. От такого удара устоял бы даже манекен, но я зашатался, потерял равновесие и растянулся на земле.

Уэлч пнул меня ногой — очевидно, он целился в голову, но было довольно темно, и удар пришелся по плечу. Мне не хочется приводить в точности, что он сказал при этом, поскольку вы все равно не поверите, поэтому я его слова слегка редактирую:

— Сопротивление при аресте.

Никто, кроме меня и Хейта, его не слышал. Я посмотрел в темноту, полагая, что где-то там собралась публика, на которую он хочет произвести впечатление, но никого не увидел. Затем он сказал:

— Эй ты, вставай!

Я остался лежать, потому что знал, что произойдет, если встану. Возможно, я недостаточно четко обрисовал ситуацию и не передал состояния, в котором пребывал после двух недель неудач. А теперь еще и Сэм Пикок мертв. Мои нервы были на пределе. Останься я на ногах, я бы уложил, вероятно, и Уэлча и Хейта, либо в меня всадили бы несколько пуль. Вот я и лежал на земле, хотя в бедро мне вонзился острый камешек, а другой, побольше, оказался под плечом.

— Вставай, черт бы тебя побрал! — прорычал Уэлч.

Я ожидал, что он снова пнет меня, но Хейт сказал:

— Он уже и так намочил штаны. Если Милхаус проговорится, то здесь быстро соберется толпа. Сходи в зал и пришли сюда Фарнхэма и Эверса. Позвони доку Хатчинсу, пусть немедленно приедет. Господи Боже, ведь тело не полагается трогать, пока он его не осмотрит.

Я знаю точно, сколько там пролежал. Сорок две минуты— с 00.46 до 01.28. Люблю быть свидетелем важных событий. Если бы речь шла только об Уэлче и Хейте, я бы поднялся гораздо раньше, поскольку вскоре их внимание отвлекла образовавшаяся прямо на глазах толпа. Неважно, кто пустил слух, доктор Милхаус, который явно не испытывал любви к Хейту, Фарнхэм или даже сам Уэлч, и я добрых полчаса имел возможность наблюдать с позиции червя, как Хейт орал и размахивал пистолетом, Уэлч пихался, а Фарнхэм пытался охранять машину с обеих сторон. И надо признать, что со своей работой они справлялись. Единственным, кому удалось протиснуться к машине, был доктор Хатчинс, прибывший в 01.19. К тому времени Хейт уже нашел трех или четырех ребят, которые помогали ему совладать с толпой, еще двоих он попросил подогнать свои машины и включить фары, чтобы легче было держать ситуацию под контролем. В 01.28 Хейт стоял всего в четырех шагах от меня и разговаривал с доктором Хатчинсом. Я решил, что не мешает проверить, по-прежнему ли он намерен усадить меня на переднее сиденье, и встал. Потом наклонился отряхнуть брюки, а когда выпрямился, рядом со мной уже оказался Эд Уэлч. Его правая рука не могла быть сжата в кулак — он держал в ней пару наручников. Левая потянулась к моей правой, но я сам протянул обе руки, и он защелкнул наручники. Они оказались какой-то новой модели, красивые и блестящие.

— Машина перед фасадом, — сказал он и указал на проход между корпусами. — Сюда. — Он крепко схватил меня за руку.

Толпа, вероятно, несколько поредела, но все-таки более сотни пар глаз наблюдали за тем, как представитель закона уводит с места преступления взятого под стражу и, очевидно, опасного бандита. Когда мы уже подходили к машине, я увидел ее — Лили стояла, освещенная лучом одного из фонариков. С ней были Диана, Уэйд и Пит Инголс. Они помахали мне, я помахал в ответ — обеими руками, разумеется, — Лили крикнула:

— Он у Вуди.