Искатель. 1993. Выпуск №2

Он рассказал обо всём Гвидобальдо и попросил прислать священника, который скрепил бы его союз с Валентиной прямо у замка. Гвидобальдо идея эта не понравилась. Он полагал, что церемонию бракосочетания необходимо провести в Урбино, а венчать их должен кардинал. Джан-Марии на этот раз хватило ума сдержать резкий ответ, уже готовый сорваться с его губ: возражения герцогу Урбино в этом вопросе означали бы конец их союза. Во-первых, Гвидобальдо никому не позволял помыкать собой, во-вторых, понимал, что Джан-Мария куда больше нуждался в союзе с ним, чем он — с Баббьяно. Обо всём этом успел подумать Джан-Мария, а потому обратился к Гвидобальдо не с требованием, а с просьбой, особо подчеркнув, что счёт идёт на часы и задержка с бракосочетанием может привести к нежелательным осложнениям. И он смирением склонил на свою сторону Гвидобальдо, признавшего, что в силу сложившихся обстоятельств надобно отказаться от пышных церемоний.

Договорившись с Гвидобальдо, Джан-Мария ещё раз благословил изобретательность Гонзаги, ибо, не будь его, герцогу пришлось бы штурмовать замок, что привело бы к многочисленным жертвам, но не гарантировало бы успеха.

А Гонзагу тревожило лишь одно — решительность Франческо и его изобретательный ум, способный найти выход из самого сложного положения. Но звёзды, похоже, изо всех сил старались помочь придворному, а потому, неожиданно для него самого, вложили ему в руки мощное оружие.

Так уж получилось, что не только Альвари прибыл из Баббьяно под стены Роккалеоне. На закате дня к замку прискакал Дзаккарья, второй слуга Франческо дель Фалько. Ему пришлось затаиться в лесу, дожидаясь темноты. Но и потом пробраться к крепостным стенам оказалось совсем непросто.

И лишь во втором часу ночи, когда тяжёлые облака скрыли луну, а дело шло к грозе, часовой на восточной стене услышал, как плещется вода во рву, и, приглядевшись, увидел плывущего к замку человека. Оклик его остался без ответа, а потому он повернулся, чтобы поднять тревогу и нос к носу столкнулся с Гонзагой, вышедшим на стену прогуляться перед сном.

— Ваша светлость, — воскликнул часовой. — Кто-то переплывает ров.

— Правда? — Гонзага сразу вообразил, что Джан-Мария решился на ночной штурм. — Измена?

— Об этом я и подумал!

Вдвоём они склонились над парапетом и из чернильной тьмы до них донеслось: «Эй, наверху!»

— Кто ты? — выдохнул в ответ Гонзага.

— Друг. Гонец из Баббьяно с письмами к графу Акуильскому. Сбрось мне верёвку, приятель, а не то я утону.

— Что ты несёшь, болван! — отрезал Гонзага. — Нет в Роккалеоне никакого графа.

— Есть, есть, — возразили внизу. — Мой господин, Франческо дель Фалько, здесь, в замке. Бросай верёвку.

— Фран… — и Гонзага замолчал, словно железные пальцы сжали ему горло. Повернулся к часовому. — Найди верёвку. Во дворе, болван!

И через минуту после возвращения часового Дзаккарья стоял на крепостной стене Роккалеоне. С его одежды потоками стекала вода, собираясь лужицей у ног.

— Сюда, — и Гонзага повёл слугу к арсеналу, где горел фонарь. При его свете придворный оглядел пришельца, а затем велел часовому выйти за дверь, но держаться поблизости.

Приказ этот удивил Дзаккарью. Он-то рассчитывал на более тёплый приём, ибо рисковал жизнью, пробираясь в замок.

— Где мой господин? — осведомился он, гадая, какой пост занимает в Роккалеоне этот разодетый щёголь.

— Так твой господин — Франческо дель Фалько? — спросил Ромео Гонзага.

— Да, мессер. Я служу ему уже десять лет. Я привёз ему письма от мессера Фанфуллы дельи Арчипрети. Их нужно срочно передать ему. Вы отведёте меня к мессеру Франческо?

— Вы промокли до нитки, — участливо проворковал Гонзага. — И можете умереть от простуды, заставив нас искренне сожалеть, ибо только настоящий храбрец может прорваться сквозь кордоны Джан-Марии, — он открыл дверь, кликнул часового. — Отведи его наверх и найди ему сухую одежду, — и Гонзага указал на верхний этаж башни, где действительно хранилась амуниция.

— А письма! — воскликнул Дзаккарья. — Они срочные, а я и так задержался в ожидании темноты.

— Но уж несколько минут ничего не решат, так что тебе сначала надобно переодеться. Пусть письма подождут ещё немного, но зато ты останешься жив и здоров.

— Мессер Арчипрети приказал мне не терять ни секунды!

— Понятно, понятно, — кивнул Гонзага. — Тогда давай письма сюда, и я отнесу их господину графу, пока ты будешь переодеваться.

Дзаккарья замялся. Но посчитал, что от столь заботливого господина, да ещё с таким честным лицом и невинным взглядом, не стоит ждать подвоха. А потому снял шапку и достал из неё запечатанный конверт. Передал Гонзаге и в сопровождении часового направился к двери. Гонзага вышел следом, а затем вновь подозвал к себе часового.

— Вот тебе дукат. Сделай, что я тебе скажу, и получишь вдвое больше. Задержи его в башне до моего возвращения. И никто не должен ни слышать, ни видеть его.

— Хорошо, ваша светлость, но может прийти капитан и поднять шум, не обнаружив меня на посту.