Искатель. 1997. Выпуск №5

Это произошло через сто лет — громадный раскаленный метеорит врезался в засушливые леса экваториальной зоны, оставив гигантский кратер, опоясанный пламенем, из которого не успевали вырваться ни люди, ни животные. «Огонь, тяжелый, как секира» убедил последних скептиков — все лихорадочно стали готовиться к четвертой беде, самой таинственной, приход которой следовало ожидать из глубин космоса. Впрочем, а почему обязательно — беда? Ведь загадочное «преосуществление» могло оказаться и благом… Но тех, кто посмел высказывать такие мысли, объявили еретиками со всеми вытекающими из этого последствиями. Из «темного, неведомого мира» могло обрушиться только зло. Так Содружество Разумных Миров оказалось в добровольной изоляции от множества планет, где уже существовала жизнь, но уровень ее значительно отставал от нашего — как на Кынуэ-4. И потянулись десятилетия, столетия… Прошло около тысячи лет. Страх перед инопланетной опасностью уступил место презрительному высокомерию — Разумные Миры, подпитывающие друг друга, сделали такой рывок в своем развитии, что могли уже ничего не опасаться во всей Вселенной. Страх прошел. Отчуждение осталось. И я понял, что оно оправдано, побывав на Кынуэ…

Между тем я и не заметил, как контейнер с телом вынесли из помещения; стража у входа была уже снята. Так. Круговой видеообзор, пробы воздуха, микрочастицы пыли с подстилающих плит. Все. Выхожу.

Снова ошибка: стража снята не полностью, один оставлен для наблюдения за мной. Подходит. Внешний вид: из всех наблюдаемых мною особей этот стоит на низшей ступени. Пси-спектр: сильнейший пик в области удовлетворения потребностей… каких? Трудно вычленить доминанту — размывающие наслоения. Максимальные: жажда, голод, влечение к совокуплению, тоска по общению. Что-то еще, абсолютно не поддающееся определению — вероятно, у нас таких потребностей просто не существует. Эмоциональный вектор решительно направлен на меня. Что ему надо? Неужели?..

До чего же я неопытен! Догадаться о его намерениях я мог бы по одному обращению — «убогая». Мой лингвам ведь уже строил этот ряд: убогий, рваный, бывший в употреблении. Значит, если в прошлый раз меня приглашали в качестве соучастника охоты, то теперь мне однозначно и неприкрыто отводится роль жертвы — «убогой». Теперь понятно: тело, находящееся в контейнере, оказалось непригодным к употреблению, и все присутствовавшие при начале ритуала отбыли туда, где будет проводиться новый обряд — уже со мной в качестве пассивного участника. Что ж, это будет моим последним наблюдением на Кынуэ. Эти дикари не могут подозревать, что я защищен неуязвимым скафандром. Так что я смогу зафиксировать всю процедуру поэтапно, вплоть до того момента, когда моих контактеров постигнет глубокое разочарование.

Стоп. Я теряю беспристрастность — кажется, я опустился до эмоции, напоминающей ненависть. К дикарям-то! Это недопустимо. Вернуться к состоянию внимательной беспристрастности. Вот так. Тем более что мы продолжаем двигаться по открытому пространству, направляясь к хаотичному скоплению кынуитских жилищ.

Эмоциональная гамма моего проводника между тем только усиливается. Почему я не могу до конца идентифицировать ее компоненты? Предвкушение сытости, полового удовлетворения, какого-то наркотического состояния — все это естественно и предсказуемо для существа такого уровня. Но вот вектор, обращенный на меня…

М-да. Всего мог ожидать. Любой патологии.

Но этот недоразвитый абориген совершенно искренне собирался МЕНЯ ОСЧАСТЛИВИТЬ!»