Искатель. 1997. Выпуск №6

Ничего не скажешь, почтенные лица были весьма шокированы, когда он опубликовал свое сочинение. Бог христиан оказался задуман так хитро, что всемогущий и вездесущий он просто не мог существовать. А что касается библии, то эту полную противоречий и нелепостей книжонку могли воспринимать всерьез лишь римские рабы. Только Природа — богиня смертных, может творить мир по своему усмотрению. Мысль эта постоянно живет в трудах древних и новых философов, и даже удивительно, что никто прежде него не сказал: «Зачем быть богу, когда есть мир?» Доказательства его были логичны, а книга закончена в своей беспощадности, так что доктора теологии нашли возражения лишь в ордонансах и пламени костра, который, кажется, скоро загорится…

— Многие верные свидетели подтверждают, что на диспуте в городе Болонье, известный Бенини высказывал мнения противоречащие самой сути святой католической церкви, направленные на то, чтобы посеять в умах дух безбожия и атеизма. Арестованный городскими властями приговорен был упомянутый Бенини к сожжению на костре, однако отсрочка приговора на три коротких дня повлекла ошибки, приведшие к дерзкому бегству, которое совершил мэтр Лючилио Бенини со взломом, и не спросясь сторожей. И обстоятельства дела позволяют подозревать преступный сговор и вмешательство сил, противных господу и правой вере…

Бегство из тюрьмы действительно породило множество толков. Он тогда безнадежно глупо попался в лапы духовного суда. Два года его изводили допросами, угрожали, требовали отречения. Отцы-инквизиторы не хуже его знали, что нераскаявшийся еретик — еретик победивший. Огонь не сжигает мысль, но закаляет подобно стали. Все же назначен был день казни, но когда он наступил, сжигать пришлось лишь книги да соломенную куклу, изображавшую Лючилио Бенини. Камера осужденного была пуста, сторожа лежали пьяными и добудиться их удалось лишь на следующий день. Дверь камеры оказалась распахнутой, а цепи перепиленными. Но охрана на внешних стенах утверждала, что из крепости никто не выходил. Общественному любопытству была дана обильная пища, простолюдины умно рассуждали о нечистой силе, но мало кто из лиц расследовавших обстоятельства побега, догадывался, как близки к истине были эти толки.

Бенини не пытался бежать. Смирившись, он ждал смерти. Он не верил в чудеса и тем более был потрясен, проснувшись не в тюрьме, а в маленькой гостинице на окраине Падуи во владениях свободной Венецианской республики. Там он впервые услышал Голос.

— Не волнуйся, — сказал Голос. — Все, что с тобой произошло, сделал я.

Бенини беспомощно вертел головой, стараясь найти источник слов. Голос звучал внутри него, именно так, по свидетельству недоброй памяти схоластов, ведут себя демоны, вселившиеся в тело грешника и полонившие его душу.

— Я пришел помочь тебе. Я не желаю зла, — твердил Голос.

— Уходи! — закричал Лючилио. — Кто бы ты ни был, ты мне враг! Ты такой же враг природы, как и бог! Я не верю в тебя, ты бред, я сошел с ума, рехнулся от страха и буйствую, пока меня тащат к столбу!..

Лючилио бесновался, плакал, бился головой о стену. Все, ради чего он жил, рухнуло в один момент. Выстраданного годами права сказать: «Бога нет» — больше не существовало. Тот, кто пришел и выкрал его из заключения, доказал это самим фактом своего бытия. Неизвестно, чем бы закончилась истерика, но неожиданно Лючилио испытал сильный удар, потрясший все чувства, и в то же мгновение тело отказалось служить ему. Остался только Голос, всепроникающий, властный, которого нельзя было не слушать.

— Стыдись, человек! Ты разумен — и вдруг такая потеря самоконтроля.

Лючилио хотел ответить — язык не повиновался. Но, видимо, Голос понимал самые невысказанные мысли, потому что слова резко изменились, словно кто-то другой продолжил беседу:

— Когда доблестные конкистадоры славного Кортеса напали на инков, что подумали инки, увидев действие аркебуз и мушкетов?

— Что боги сошли на землю и поражают их громом, — вспомнил Лючилио фразу из своей книги.

— Так почему же ты уподобляешься босоногим дикарям? — спросил Голос, и у Лючилио отлегло от сердца. Он понял, что произошло с ним.

Но даже потом, когда общение с Голосом стало привычным, Лючилио приходилось напоминать себе, что за Голосом стоят люди, пусть даже бесконечно далеко продвинувшиеся в открытии тайн природы. Поэтому однажды Лючилио сказал:

— Я прошу тебя об одном: никогда и никому кроме меня не открывайся. Для всех людей на свете ты равен богу или дьяволу, здесь нет разницы. И за кого бы тебя ни приняли, неисчислимые беды принесет твой приход. Расцветут суеверия, мракобесие воспрянет с новой силой, Возрождение погибнет. И ты ничего не сможешь поделать: тебя все равно будут считать посланцем Иеговы или Люцифера. Теперь ты понял, зачем я прошу не вмешиваться в дела человеческие?

— Бывают случаи, когда нельзя остаться зрителем.

— Тогда действуй так, чтобы никто не заподозрил о твоем присутствии…