Искатель. 2013. Выпуск №8

— Конечно, дорогой. Что так поздно? — Елагину смутил и встревожил столь фривольный тон. Она сразу поддержала его манеру, пытаясь понять. — Ты бы еще в час ночи позвонил.

— И позвонил бы. Но не успел я раньше. Очень надо видеть тебя. Просто горю весь.

— Давай завтра, днем.

— Завтра может не получиться. Не знаю, когда освобожусь завтра. Наш общий друг, тот, с кем я на даче познакомился, может меня надолго задержать. Давай сегодня.

— Где?

— А там, где мы с тобой последний раз обедали.

— Они уже закрылись.

— А я у входа тебя встречу. И посмотри, чтоб твой благоверный за тобой не увязался. Он вечно за тобой хвостом ходит.

— Поняла. Жди в двенадцать. Хвоста не будет.

Елагина действительно все поняла.

Группа этого «Николая Николаевича», вероятно, арестована. Если бы это были просто угрожающие моменты, он бы подождал до завтра.

Это все очень опасно для нее.

Николай боится телефонного прослушивания, боится возможной слежки за ней. А это значит, что какие-то материалы, где она упоминается, уже в руках следователя.

Какие документы, у кого они, как и когда попали?

А может быть, это Корноухов сделал ответный ход?

Быстро собравшись, Евгения Евгеньевна вдруг вспомнила, что следует предупредить Анастасию.

Они еще не виделись сегодня. Елагина открывала двери своим ключом, а Настя вечером старалась не выходить из своей комнаты без приглашения. Старалась «не мозолить глаза».

«Молодец, — неоднократно отмечала про себя Елагина. — Знает свое место».

Настя была ее гордостью и ее удачей. Она не была домработницей в обычном понимании. Елагина терпеть не могла наемных дамочек, которые через месяц начинают ворчать, крутить носом, а затем воровать по мелочам и приводить в квартиру мужиков.

Она также не любила жить с подругами, которые соглашаются вести хозяйство, но сразу же требуют внимания, лезут с расспросами, дают советы.

Настя была для Елагиной «то, что надо». Это очень дальняя родственница из Саратова. Девушка приехала в Москву поступать куда-то, но провалилась.

В свои двадцать четыре года она, как казалось Елагиной, не испытывала никакого интереса к мужскому полу. Скромная, тихая, трудолюбивая. Все в доме убиралось и готовилось, пока Евгения была на работе.

И еще, Елагина была уверена в ее честности. После любых покупок Настя составляла подробный отчет и передавала его Евгении вместе со сдачей.

О зарплате они никогда не говорили, но Елагина, понимая Настино положение, вручала ей довольно крупные суммы в виде подарка, «на булавки». При этом Анастасия опускала глаза, тихо говорила «спасибо» и убегала в свою комнату.

Когда Евгения Евгеньевна, рассказывала знакомым о Насте, то любила шутить: «Она ко мне не столько из Саратова приехала, скол ько из девятнадцатого века».

Елагина вышла на пустынный проспект Мира и направилась к Рижскому вокзалу.

Удачное время. Можно спокойно осмотреться.

Она перешла проспект и, миновав два переулка, оказалась на Трифоновской улице.

Похоже, здесь все спокойно. Этот Николай излишнюю бдительность проявляет. Впрочем, в такой игре нет ничего лишнего.

Елагина взяла машину и уже в первом часу была у ресторана на Лубянке.

Она сразу заметила Николая, который стоял на углу, около большого гастронома. Когда она двинулась в его сторону, он повернулся и стал медленно удаляться к Мясницкой. А затем вдруг свернул на Малую Лубянку.

Елагина держала дистанцию. Она не стала его догонять, пока он сам не остановился в переулке возле костела.

— Ну, Евгения, здравствуй.

— Доброй ночи тебе, Коля.

— Не боишься в самом логове встречаться?

— Тебе виднее.

— Это точно. Здесь спокойнее. Места знакомые. Ты вокруг своего дома посматривала?

— Да, все чисто. Выкладывай свое горе, Николай.

— Ты меня теперь зови Федор. Я Федор Дмитриевич. Это настоящее имя. Мы с тобой так повязаны, что больше я ваньку валять не буду. Впрочем, я и на Николая откликаться могу.

Федор коротко описал последние действия «Януса». Особенно отметил моменты, опасные для самой Елагиной:

— Ты пойми, Женечка. Я не прошу тебя спасти своих людей. На самом деле ты себя спасешь. Послушай мой план. Ты завтра утречком бери своего дружка, Бориса Петровича. Он еще тепленький и весь дрожит от страха. Пусть забирает это дело себе. Повод есть! Панин бывший полковник КГБ, ответственный работник. Как раз объект для Генеральной прокуратуры. Согласна?

— Согласна. И что дальше?

— А дальше пусть передает дело своему следователю, которому довериться можно. А уж ты его купи. Не пожалей денег. Ему большая работа предстоит. Панина надо под подписку выпустить. Все записи уничтожить. Слесаря стоит нейтрализовать. Он мог себя не назвать, но знай, что это Рогулин Иван Сергеевич.

— Ты ясней выражайся, что значит нейтрализовать?

— Один вариант — отпустить, но это сложно. Очевидно, что на нем убийство, хотя его доказать надо. Есть другой вариант. Я тебе коробочку дам. Там три таблетки. Пусть тот следователь с Рогулиным чайку попьет. Одна таблетка, и у мужика через сутки инфаркт.

— Ты на что меня толкаешь?