Искатель. 2014. Выпуск №6

— Как кстати! Давно хотела с вами познакомиться. Как бы нам встретиться?

— Так я же к вам собираюсь.

— Куда вы собираетесь, я же здесь проездом, из Киева.

— Какого Киева? Я специально приехал в Москву.

— Извините, я наверно ошиблась номером. Вы папа Миши Подцыбина или нет?

— Да, Мишка мой сын.

— Ну так все правильно.

— Ничего не понимаю. Миша же договорился с Олегом Кирилычем.

— Каким Олегом Кирилычем?

— Подождите, а вы кто? Вы сказали — мама Томы. Вас зовут Нина Михайловна?

— Нет, меня зовут Валентина Сергеевна, — жестко раздалось в трубке. — И у нас с вами, к сожалению, никакой встречи пока не назначено. Хотя давно пора. Тамаре рожать скоро, а вы, я вижу…

— Подождите, как рожать?!

— Очень просто. А вы считаете, что дети на свет появляются как-то по-другому?

— Ничего не понимаю. У Миши невеста Тамара и родители ее Нина Михайловна и Олег Кириллович.

— Я тоже ничего не могу понять. Путаница какая-то.

— Да это и на самом деле так. Надо встретиться нам. И разобраться, что происходит.

— Я могу подъехать. У меня есть адрес.

— Тогда я жду вас, — сказал Иван Филатович и вернулся в ванну добриваться.

«Да что же это делается? — думал он, глядя на свое намыленное лицо в настенное зеркало. — Может, это аферисты какие?» Подумал и крякнул, порезав щеку.

Минут через сорок в дверь позвонили. На пороге появилась моложавая крашеная шатенка в кожаной мужской куртке, натянутой поверх невзрачного свитерка, с сумочкой через плечо.

— Валентина Сергеевна, — представилась она. — Мать Тамары.

— Проходите.

Хозяин при параде в пиджаке, увешанном орденами и медалями, провел гостью мимо небольшой комнатки, где стояла только раскладушка и два колченогих стула, в кухню.

Когда через час Михаил с тортом и букетом гвоздик появился дома, он увидел беседующих за чаем Валентину Сергеевну и отца. Между ними на столе лежала его долговая расписка.

— Здрасьте, — растерянно выдавил он.

— Здрасьте, здрасьте, — проговорила Валентина Сергеевна. — Так и надо, молодой человек, будущую тещу встречать с тортом и цветами.

— Да я не знал…

— Значит почувствовал.

— С приездом! — произнес Мишачок, ставя торт на стол.

— А цветочки сюда можно. Чтобы не завяли, — показала на литровку на холодильнике.

Михаил посмотрел на угрюмо молчащего отца и поставил цветы в бутыль.

— Садись, — сказал отец. — Ну, что будем делать?

— Пап, ну я думаю, Валентина Сергеевна тебе уже рассказала, как там дела обстоят, — заговорил Михаил, занимая табурет сбоку.

— Да уж рассказала… — процедил отец. — Я вот хочу, чтобы ты теперь просветил, куда ты собираешься меня сегодня вести и в каком виде выставить перед этим Олегом Кирилловичем и его семьей. Дурака из меня хотел сделать! Мало тебе одной жены, ты теперь собрался еще одну охомутать с моей помощью?!

— Да ты что, пап!

— Это распущенность, — вставила Валентина Сергеевна, демонстративно разрезая торт на крупные куски.

— Согласен, Валентина Сергеевна. То, что у нас с вашей Тамарой произошло, это и была распущенность. А теперь любовь.

— Нет такого прибора, которым можно определить, когда мужик любит или когда просто так за юбкой ухлестывает, — Валентина Сергеевна плюхнула перед Михаилом на блюдечко кусок торта.

— Как такое могло произойти? — спросил Иван Филатович сына.

— Как, как! Я и сам не знаю, — отмахнулся тот.

— А ребенок?

— На юге они познакомились, — произнесла Валентина Сергеевна. — Танцевали, а последствия от этих танцев такие, что просто так от них не отделаешься. Это на всю жизнь.

— Я и не отказываюсь от последствий, — произнес Михаил. — И я согласен платить алименты.

— Ты мне скажи, куда ты все эти тыщи спустил? — Иван Филатович ткнул в расписку. — Алименты он будет платить!

— Как, спустил?! — встрепенулся Михаил. — Да вам что же, Валентина Сергеевна не сказала про наши условия?

— Какие еще условия? — спросил Иван Филатович.

— Это залог с меня взяли, чтобы я потом женился. А никаких денег я не брал.

— Врешь, зятек, дорогой! — прямо вырвалось из Валентины Сергеевны. — Расписочка-то вот она, нотариально заверенная, между прочим, — покрутила бумажкой перед носом Михаила.

— Бр-р-р, — непонимающе замотал головой Иван Филатович. — Ты мне объясни, Михаил, что это?

— Пап, ну это документ настоящий. Они меня приперли к стенке. А что мне оставалось делать, либо женись, либо из школы выгонят.

— Дайте-ка, — Иван Филатович потянулся за распиской.

— На, смотри так, — отодвинула она руку с листком.

— Не вижу. Ближе!

— Ни за что, — спрятала расписку в сумочку.

— Вы что, не доверяете мне?

— А с какой стати я должна доверять! Вы что думаете, если на грудь эти побрякушки повесили, значит вам вера?

— Какие побрякушки?! — Иван Филатович глянул себе на грудь.

— Эти! Эти самые медяшки!

— Что?! Ну, уж это ты не трожь! Это все мое, кровное. Это на поле боя, — поднимаясь, налился кровью.

— А что?! Если ты такой дурак, пень старый. На твоих глазах внука оббирают, на улицу вышвыривают, а ты!

— Ты внука не припирай. Никто его не оббирает и на улицу не вышвыривает. Ты мою честь не трожь. Я тебя!

— Тише, тише, — попятилась Валентина Сергеевна. — Я на тебя управу найду. Я до Брежнева дойду!