Искатель. 2014. Выпуск №4

«Еще резинку на палец и чистый бухгалтер…Крыжит», — подумал Комлев и произнес:

— Я тут в сейфе дело одно обнаружил. Сегодня срок истекает. Не знаю, как быть?

— А что там?

— Тунеядство, yклонение от алиментов…

— Что ты с мелочовкой этой…

— Может, продлить срок?

— Обалдел? Ну и иди с этой мурой к прокурору. Да он на тебя всех собак навесит.

— А как же быть?

— Кончай в срок.

— Но я ведь только что принял… — взволновался Комлев.

— Но ведь принял же! Кого колышет, когда и что…

— Но я в любом случае не успею. Нет справки одной. А врачей уже не застану.

— Энто хужее, — задумался Кучерявый, — Тогда прекращай уголовное дело. И возобновляй.

— Как это?! — вырвалось у опешившего молодого следователя. — Нас этому а университете не учили.

— Вспомнил что! То — просто знания, а здесь — практика!.. Впрочем, соображай сам, раз прислушаться к совету старшего не желаешь. Но рябчика тогда уж не миновать.

Комлев догадался: взыскание. Было бы не обидно получить втык за дело, но схлопотать просто так, за чисто формальное нарушение — это в голове как-то не укладывалось.

— А как же это практически, Виктор Александрович?

— Да так. С самого начала… — прожурчал майор, — Выноси постановление о прекращении: мол, с трудоустройством все будет в порядке. Чего глаза выпятил?

— А это не обман?

— Да на кой ты мне! Не заложу я тебя.

— А-а, — протянул Комлев, оторопев.

— Что, сомневаешься? Мне это ни к чему. Следователей итак не хватает. Печатай постановление, ставь дату, — полистал календарь назад. — Ну, десятого сентября. А следующее постановление уже сегодняшним числом: с трудоустройством вопрос не решен, задолженность не погашена, уголовное дело производством возобновить и само-собой установить срок… Просто? — поднял палец кверху.

— Ага, — ответил старший лейтенант.

Он попятился из кабинета. Вдогонку ему раздалось:

— Ты там поройся. У тебя еще яньшевское дело со сроками…

Комлев никак не отреагировал, плотно закрыв за собой дверь.

На следующий день над порогом комлевского кабинета раздался знакомый голос:

— Афанасий Герасимович!

Подняв голову, он увидел улыбающегося участкового Тормошилова и рядом с ним женщину с усталым, отечным лицом, со сбившейся набок прической, в старом заштопанном плаще. На вид ей можно было дать все сорок. Она попыталась приветливо поздороваться, но улыбка у нее получилась какая-то заискивающая и вымученная.

Следователь подвинул к ней стул. Женщина послушно села.

— Вот и делу конец! — участковый протянул Комлеву паспорт с вложенным в него листком. — Валюху освидетельствовали. Так что кончай эту волокиту. А я пошел.

— Быстро вы, Иван Иванович, — сказал Комлев, разглядывая сидевшую перед ним женщину.

Она вытащила из кармана грязный скомканный платок и стала вытирать нос, все также смущенно улыбаясь и взглядывая на следователя белесыми, тусклыми глазами.

— Ваша фамилия?

— Валентина Ивановна Недосекина, — с готовностью отвечала она.

— А какого вы года?

Она назвала.

Не зная, что еще сказать, Комлев протянул руку к лежащему на столе паспорту.

— Не верите? — усмехнулась она. — Вчера в очереди мне все пятьдесят дали. Правда, я остограмилась. Я тогда старше выгляжу.

— Регулярно пьете?

— Не без этого… Мне, гражданин следователь, без бормотухи давно конец бы пришел… Кондрашка меня давно бы прихлопнула, — ухмыльнулась она, и Комлев заметил, что у нее не хватает двух передних зубов. — Только она, родимая, и спасает.

— Лечились?

— Боже упаси… Мне их лечение, что мертвому припарка. Я же вам говорю, что я только в своей тарелке, когда стаканчик опрокину, а так давно бы сгинула.

— Что ж так худо вам в жизни пришлось?

— Да, не сладко. Все больше по чужим людям. Даже сына своего увидеть не могу.

— Бывший муж не пускает?

— Не-а… Говорит, что я его спаиваю. Козёл вонючий! Да разве я когда себе позволила… — заплакала и стала размазывать слезы по густо покрывшемуся красными пятнами лицу.

— Чего уж теперь, успокойтесь, — произнес старший лейтенант и развернул бумажку, вложенную в паспорт. — «Трудоспособна», — прочитал заключение.

— А вы когда последний раз работали? — спросил.

— На фабрике, что ли, или вообще? Там-сям я подрабатываю.

Комлев раскрыл уголовное дело и отыскал в его карманчике трудовую книжку:

— Уволена по тридцать третьей. Седьмого марта.

— Вот-вот, как раз мы праздник свой отметили!.. Хорошо сидели. Ну, и замели нас…

— Это вы на работе выпивали?

— Не дома же…

— Ну, а дальше… На что жили?

— Посудомойкой пошла в столовую.

— Такой записи здесь нет.

— А меня турнули раньше, чем я успела трудовую принести.

— И снова за пьянку?

— У меня, гражданин следователь, причина завсегда одна. Без нее, без бормотушки мне уже житья нету. Помните, в «Волге-Волге»: «… потому что без воды и ни туды и ни сюды?..» Вот так. Сажай меня, и вся недолга!

— Это суд сажает.

— Я понимаю, что суд.

Комлев полистал уголовное дело:

— Неуплата алиментов… Заявление бывшего мужа. Раз. Заявление бывшего мужа. Два. Ну, так что вы на это скажете?

— А что сказать. Он гад ползучий. Вон сколько заколачивает, а я крохи сшибаю. Есть разница? С моих много ли алиментов поимеешь? А вот если на чекушку не наскребу, повешусь…