Искатель, 2018 №10

— Аркадий Аркадьевич, если вы о наших вновь не совсем честных чиновниках, так они всегда были, да, думаю, и будут, пока существуют на нашей земле соблазны, а вот по вашей части…

— Пустое говорите, господин генерал, — Кирпичников с явным удовольствием перекатил языком новое звание Игнатьева, — по моей-то части во все времена были тати, злодеи, кровавые убийцы. В природе человека сидят жадность, коварство и склонность к преступлению.

— Не узнаю вас, Аркадий Аркадьевич, откуда такие упаднические настроения?

— Николай Константинович… — Начальник уголовного розыска залпом отправил в рот очередную порцию коньяка и, глядя в окно, произнес: — Столько лет я наблюдаю, разыскиваю, допрашиваю, что начинаю разочаровываться в жизни: зачем все, если окажемся там, — он указал пальцем в пол.

— Вы мне бросьте, — серьезным голосом, прищурив глаза и качая головой, сказал Игнатьев, — не для того мы с вами поставлены на острие жизни, чтобы вот так бездарно опускать руки и распускать, извините, слюни. За столь короткое время навести порядок в столице не каждому дано. Город начал оживать; вы посмотрите, улицы чисты, дворники начали выполнять свою работу, солдаты и матросы, которые митинговали чуть ли не каждый день, отправлены на фронт. А преступники? Так вы их изведете, и будет порядок, как до мировой войны.

— Оно так, Николай Константинович, но что-то я устал.

— Нам, господин статский советник, еще рано на покой. Кто ж извергов ловить будет?

— Задерживать, — спокойно поправил Кирпичников.

— Пусть задерживать.

— Свято место пусто не бывает.

— Вот здесь я с вами не соглашусь…

— С народом.

— Каким народом? — не понял председатель ВЧК.

— Пословица народная.

— Ах, это, — улыбнулся Игнатьев, — иной раз замену не сыскать. Вот взять хотя бы, — задумался на секунду, — Лавра Георгиевича, если бы не он, так и стояли бы германцы на подходе к столице и угрожали каждый день наступлением, а теперь, я думаю, готовы пойти на любые условия, лишь бы наши и союзнические войска не пересекли их границы и не взяли уже их столицу.

— Тоже верно, — заметил Аркадий Аркадьевич, — но вы забываете о масштабах. Корнилов — военный гений, а я, допустим, простой чиновник, каких тысячи в нашей стране.

— Не скромничайте. — Председатель ВЧК присел рядом с начальником уголовного розыска.

— Что мне скромничать, Николай Константинович? Если в прошлом году и в начале этого преступники распоясались и потеряли страх, то сейчас действуют, как в былые времена. Осторожничают, не разъезжают в открытую на машинах, не кутят в ресторанах, как в последний раз, а тихой сапой добиваются своего. Да, банд стало меньше, однако преступления изощреннее.

— Но…

— Николай Константинович, я понимаю все. И что Петроград стал эдаким райским садом среди сумятицы войны, и что здесь, у нас, более спокойно, чем по всей России, но не совсем. Если грабили всех, кто под руку попадался, то теперь занимаются банками, сейфами в государственных учреждениях и устраивают побеги с полученными суммами. Что я говорю, наверняка вы читаете отчеты каждый день.

— Читаю, — кивнул в знак согласия собеседник, — и радуюсь относительному спокойствию. Александр Федорович тоже доволен и ценит вас, Аркадий Аркадьевич.

— Ваши слова да… — отмахнулся Кирпичников.

— Вот именно что он, — Игнатьев поднял указательный палец вверх, — меня услышал. После того как в январе почти в центре города, на Моховой, был ограблен солдатами голландский консул, а итальянский посол маркиз де ла Торетта, лишившийся шубы, авто, драгоценностей, едва не замерз на петроградском морозе, мне казалось, что никогда порядка не будет. А вы кудесник, недаром наш правитель предлагает направить вас в Москву для наведения порядка.

— Увольте, Николай Константинович, мне хватает дел в столице. В Москве — опытный Карл Петрович, — начальник уголовного розыска напомнил о надворном советнике Маршалке, который в бытность свою был помощником у знаменитого Филиппова, а потом назначен начальником сыскной полиции и имел довольно много опыта по части дознания преступлений. — Мне проще уйти в отставку.

— Ну, это вы бросьте. Уйти в отставку, — передразнил генерал подчиненного, — никуда вас не отпустим, наводите порядок у нас. — Тяжело вздохнул: — Отчеты отчетами, а вы лучше расскажите, что осталось за написанным словом.

— Служба, — пожал плечами Аркадий Аркадьевич.

— Все-таки?

— Я уже говорил, что в столице объявился умелец по вскрытию сейфов.

— Умелец или умельцы?

— Умелец. — Начальник уголовного розыска потянулся за бутылкой, вопросительно взглянул на начальника, тот кивнул. — Почерк один, поверьте, что вскрыты одной рукой.

— Есть подозреваемый?

— Конечно, есть, но пока не найти. Есть кое-какие соображения, — Кирпичников пригубил коньяк, — но пока о них говорить рано.

— Хорошо, Аркадий Аркадьевич, не буду вас пытать, — Игнатьев улыбнулся, — но если понадобится помощь, милости прошу, моя дверь для вас всегда открыта.