Искатель, 2018 №10

Поезжай, ты слышал, что Игнатьев нам поможет. Да, и пусть приведут нашего незабвенного Жоржика Чернявенького. Пора с ним свести следственное знакомство.

В Военном министерстве к полицейским относились с нескрываемым пренебрежением. Мол, офицеры за Отечество кровь проливают, а эти в тылу отсиживаются и делают вид, что преступников ловят.

Громов хотел было возмутиться, но подумал, что у каждого свое место на земле и не стоит чинить себе же препятствия из-за плохого отношения. Пусть останутся мысли о статских на совести вояк, а ему нужно искать преступника, и здесь время имеет большое значение. Мыслей-то господина, именуемого себя Лупусом, не узнать, вот и приходится выслушивать обидные слова. Сергей Павлович обрадовался, когда узнал, что в феврале прошлого года развал в армии не достиг летнего масштаба и документы из войск приходили регулярно, поэтому есть возможность откопать среди архивных бумаг нужные сведения.

Аркадий Аркадьевич устал сидеть за столом, поднялся, чтобы размять ноги. Прошелся по кабинету, остановился окна. Ветер пробегал по разморенному жарой городу.

Раздался стук в дверь.

— Да, — сказал Кирпичников, не оборачиваясь.

— Аркадий Аркадьевич, задержанный на допрос доставлен, — раздался голос за спиной начальника уголовного розыска.

Кирпичников обернулся и, глядя в глаза Жоржику Чернявенькому, указал рукой на стул.

— Присаживайся.

— Благодарю, господин Кирпичников. — Задержанный остановился у стола, словно прикидывал, подходит ему этот стул или нет, потом все-таки присел и закинул ногу на ногу.

— Как я погляжу, ты со мной знаком?

— Кто ж в столице не знает начальника сыск… извиняюсь, уголовного розыска Аркадия Аркадьевича Кирпичникова.

— Если знают, то, видимо, хорошо несу службу.

— Не могу судить. — Жоржик не чувствовал за собой никакой вины, известной уголовному розыску, поэтому давно обрел душевное равновесие и не прочь был пошутить.

— Вот смотрю я на тебя, — Аркадий Аркадьевич демонстративно заглянул в паспорт, который держал в руках, — Григорий Францевич Краузе, и диву даюсь, что ж ты германскую фамилию выбрал?

— Фамилия как фамилия, — пожал плечами Жоржик, — от родительской не отрекаюсь.

— От родительской, значит… — Начальник уголовного розыска положил руку на документ Чернявенького. — Я вот знаю некоего Георгия Сидоровича Сидорова, так тот давно отцовскую фамилию позабыл.

— За других я не в ответе, мне бы за себя ответ выдержать, — кольнул взглядом Чернявенький.

— Здесь ты прав. Стало быть, Сидорова ты не встречал?

— Мало ли меня с кем жизнь сводила? Не вспомнить.

— Согласен с тобой, любезный Григорий Францевич, сегодня жизнь на узкой тропке сводит, чтобы через некоторое время развести по разным дороженькам. Ты, видимо, гадаешь о причине твоего задержания?

— Конечно. Приехали несколько хмурых вооруженных людей, втолкнули в авто…

— Прямо-таки втолкнули, — улыбнулся Кирпичников.

— Пригласили занять место между ними.

— Доехал-то с комфортом, Григорий Францевич? — Аркадий Аркадьевич с удовольствием произносил новое имя Чернявенького.

— Не жалуюсь.

— И что, они не удосужились тебе пояснить, почему приехали за тобой?

— Представьте себе, не удосужились.

— Может, спутали с кем? Вот я давеча упоминал о Георгии Сидорове, ты сказал, что не встречал такого. Не напряжешь память, может быть, приходилось с ним встречаться?

— Георгий, э-э-э, Сидорович, э-э-э, Сидоров, э-э-э… — начал тянуть Жоржик. — Нет, — категорично заявил Чернявенький, — не встречал, — и даже покачал головой.

— Не знаешь так не знаешь. Тогда скажи мне, любезный, из каких краев ты к нам пожаловал?

— Из Москвы, — не задумываясь, ответил Жоржик, — чин по чину оформился, как положено. Я законы знаю, поэтому ничего не нарушил. Можете проверить.

— Из Москвы так из Москвы. С кем в столицу прибыл?

— Как с кем? С женой Матреной, — искренне удивился Чернявенький.

— Ты давно женат?

— Года нет.

Кирпичников с интересом смотрел на задержанного, тот оживился. Глаза заблестели, улыбка появилась на губах, когда речь зашла о Матрене. Сейчас играть на чувствах Жоржика Аркадий Аркадьевич считал неуместным. Но и не знал, как сообщить о смерти жены.

Через три с половиной часа во внутреннем кармане пиджака Громова лежал заветный список, состоявший из шести фамилий — два офицера и рядовые. Четверо из десяти, выживших в бою, скончались от ран тогда же, в феврале, один бросил погоны на стол командира полка, который не распорядился об аресте, унтер просто сбежал, остальных разбросала война по другим частям, но о них было известно, где находятся в настоящее время.

Офицер, фактически ставший дезертиром, сказал командиру полка, что присягал Государю, но если тот отрекся, то и он не желает служить правительству, которое не избирал.

Казалось, список жжет карман, и Сергей Павлович спешил, чтобы поделиться полученными сведениями с начальником уголовного розыска.

Кирпичников вызвал двух сотрудников и распорядился подогнать к входу авто.

Тело Матрены увезли в покойницкую на Васильевский. Там же врача, делавшего вскрытие, Аркадий Аркадьевич стал за написанием отчета.