Искатель, 2018 №7

— Истинная правда, — Фадейка перекрестился, — Васькой.

— Приехали они из одной деревни, говоришь?

Кондратьев посмотрел небесными глазами и выдавил «угу».

— Как выглядел Васька-то?

— Две ноги, две руки, голова с ушами.

— Не юродствуй.

— Роста небольшого, неприметный какой-то. Во, — обрадовался допрашиваемый, — если присмотреться, то ногу он приволакивал, а вот какую сказать не могу, за штофом не до хромоты было.

— Мог Васька Еремеева… того?

— Чужая душа потемки, а что там, — он вздохнул, — кто знает. Хотя Васькина рожа мне сразу не понравилась, эдакая с хитрецой, молчал больше. Сам в себе то бишь.

— Может, наговариваешь?

— На что мне! Нетто я зверь бесчувственный! — Фадейка даже руками замахал. — Мне без убивства дел хватало, сколько в наших краях купцов развелось да крестьян с открытой варежкой. А ты, господин хороший, найди душегуба. Больно Гришка добрый был.

— Хорошо. Скажи, а ты чего полез решетку отгибать?

— Обидели меня сильно, вот кровь и взыграла от глупости, — улыбнулся вор.

Жуков вызвал полицейского, чтобы тот отправил Фадейку в камеру.

На обратном пути Михаил заехал в Адресную экспедицию, чтобы там узнать о Гришке Еремееве. Откуда приехал и кто таков. Оказалось, в самом деле он приехал из деревни Самолва Гдовского уезда. Теперь, когда личность убитого установилась, необходимо было найти его земляка Василия. Михаил летел на Большую Морскую на крыльях исполненного долга; казалось, немного — и в деле можно поставить точку. Но по дороге, словно обухом по голове, пришла другая мысль. И он направился по месту жительства Василия, где узнал, что вот уже недели две, как тот исчез, даже прикрепительный талон не взял. Да, сказали Мише соседи, бывал у него односельчанин Григорий, небольшого росточка, с сединой в волосах, нечесаной бородой и всегда молчаливый.

Когда вернулся в сыскное, Ивана Дмитриевича в кабинете не оказалось. Как сказал Иван Андреевич, сегодняшний дежурный чиновник, его вызвал с докладом о ночном происшествии помощник градоначальника, флигель-адъютант генерал-майор Козлов. Здесьже Михаил узнал, что дознание по убийству в Невском переулке идет полным ходом. Агенты, возглавляемые чиновниками по поручениям, заняты выяснением личности убитого.

Хотя охотничий азарт Жукова угас, но чувство скорой победы не покидало.

Миша достал из кармана сложенный лист бумаги, на котором ровными рядами выстроились буквы с завитушками. Прикусил губу, махнул рукой — один ответ — и, предупредив дежурного чиновника об отлучке, поехал к Александре-Невской лавре, где убиенный Григорий Еремеев снимал в пятиэтажном доходном доме угол.

Невзирая на дневной час, всего-то около четырех пополудни, на улице начало смеркаться.

Прежде чем войти в дворницкую, Жуков кинул взгляд-на облака. Серые, они безжизненно повисли над городом густой пеленой и только кое-где на западной стороне неба разорвались и зарумянились бледно-розовым цветом заката.

Дворник, высокий худой человек с редкими длинными волосами на подбородке, пил вприкуску чай, отхлебывая обжигающий напиток из небольшой пиалы.

— Здравия желаю, — он поднялся со стула.

— Здравствуй. — Михаил осмотрелся, имея намерение присесть, но, не заметив ничего подходящего, остался стоять. — Я из сыскной полиции, фамилия моя Жуков, зовут Михаилом Силантьевичем.

Дворник с аккуратностью поставил пиалу на стол.

— Мы завсегда помощники полиции, — произнес он с едва заметным акцентом.

— В доме проживал некий Григорий Еремеев?

— Такточно, на пятом этаже, но съехал он, недели две как будет.

— Он сам съехал?

— Никак нет, приятель ихний Василий веши забрал по просьбе Гришки.

— Василий? Почему не сам?

— Дак у него в деревне что-то стряслось, вот он и попросил од-носельца вещи-то забрать.

— Тебе он говорил сам?

— Не, этот Василий пришел и слова передал.

— Ты вещи и отдал вот так, без хозяина?

— Так и отдал.

— А Василий часто здесь бывал?

— Не так чтобы часто, но захаживал. Там, — он указал пальцем вверх, — в комнате много не насидишь, там другие жильцы, и они всегда крайне недовольны, не очень жаловали приходящих. Он во дворе его иной раз ждал.

— Фамилию Василия не знаешь?

— Никак нет, не интересовался я ихниею фамилиею, да и ни к чему было.

— Понятно. Кто еще с Василием дружбу водил?

Дворник пожал плечами.

— Что еще о нем знаешь?

— Да вроде как земляки, я ж говорил, односельцы.

— Кто еще мог знать Василия?

— Не общался Гришка ни с кем, придет под ночь, спать завалится, а с утра на заработки. Так целыми неделями.

— Где жил Василий?

— Не знаю, слышал, где-то в Коломне.

— Понятно. Как он выглядел?

— Дак обыкновенно, усы, борода, росточка небольшого, когда быстро шел, то ногу приволакивал.

— Значит, в доме никто не мог его знать?

— Это в точности говорю, никто.

— Хорошо.

Михаил после разговора все же поднялся на пятый этаж по грязной лестнице, ни которой, словно на толкучем рынке, выставлен был толи ненужный хлам, толи вещи, которые негде пристроить в комнатах.